– Наказывает тебя за проступки?

– Бывает, – говорю.

– Вот видишь! – Клавдия приблизила своё лицо к Люсе. – Родители должны наказывать своих детей. Так и бог.

– Наказание наказанию – рознь, – невозмутимо ответила Люся. – Он же его в кювет не бросает. Пожурит, поругает, но вред здоровью не наносит. А сбросить машину в овраг – верная смерть. Что это за наказание?

– Богу виднее, как наказывать, – процедила Клавдия. – Не тебе бога судить.

– Клава, прошу тебя, давай прекратим этот никчёмный разговор, я уже…

– Что? – перебила возмущённо женщина. – Никчёмный разговор? О боге для тебя разговор никчёмный?

– Да я…

– Бог тебя покарает за такие слова! Помяни моё слово.

Фёдор, видимо, чуя, что разговор может перерасти в скандал, резко одёрнул:

– Так, бабы, прекращаем этот базар, или обеих высажу на фиг.

– Ой, – закатила глаза Клавдия. – Напугал козла капустой. Высаживай! Подумаешь, король тут нашёлся. Ты что, тут один ездишь? Останови свою телегу, – вдруг потребовала она и перекрестилась. – Я сама выйду. Вижу, тут одни богохульники собрались. Останови, говорю!

– Нет проблем, – выпятил губу водитель и, усмехнувшись, добавил: – Баба с возу – кобыле легче.

Водитель остановил машину на обочине. Неугомонная пассажирка что-то буркнула на прощание и, выбравшись из кабины, с силой хлопнула дверью.

– Что это с ней? – тронувшись, спросил Федя у Люси.

– Раньше была нормальной, – пожала плечами женщина, – а сейчас стала какой-то невыносимой. Только о боге и говорит.

– По-моему, у неё крыша подтекает, – заключил мужчина.

– Что есть, то есть, – согласилась женщина. – Дочку у неё в прошлом году посадили. Ну, Клавка и вбила себе в голову, что это её бог за какие-то грехи покарал. Теперь всех в церковь тянет, креститься заставляет, книжки всякие раздаёт…

– Это называется «из крайности в крайность», – сказал Федя.

– Наверное, – уклончиво ответила Люся.