Я сглатываю и заставляю себя посмотреть ему в глаза. В выражении его лица читается что-то уязвимое – совсем как два дня назад, когда мы стояли перед моим домом. Он сжимает зубы; вены на его шее набухают.

– Я… Я знаю, что ты всегда относился ко мне, как к младшей сестре, Кэл. Но я уже не ребенок. – Я улыбаюсь. Его забота одновременно и смущает меня, и очаровывает. – Но спасибо за беспокойство.

Он опускает взгляд и будто хочет что-то сказать или возразить, но прерывает звон бубенчиков. В лобби входит Айк, вслед за ним плетется Данте.

Кэл пользуется этим моментом, чтобы сбежать. Он отбирает у меня футболку, бормочет парням «доброе утро» и спешит в кабинет.

– Я оставила банановый хлеб…

Дверь захлопывается.

– …у тебя на столе, – заканчиваю я со вздохом. Сохраняя на лице слабую улыбку, я поворачиваюсь к механикам, которых дурное настроение Кэла ничуть не тронуло. – Привет. – Я машу им и вытираю руки о джинсы. Айк и Данте обмениваются взглядами.

– Вкусно пахнет, – замечает Айк, оглядываясь по сторонам. – Эфирные масла, куколка?

– Нет, – я посмеиваюсь и указываю большим пальцем за плечо. – Просто аромалампа. Я подумала, она улучшит вам настроение, но, увы…

Они одновременно смотрят на закрытую дверь в кабинет Кэла.

– Я же говорил – не принимай близко к сердцу, – напоминает Данте. – Хотя в последнее время он угрюмей, чем обычно. Наверное, твой вид напоминает ему о том, что он уже сто лет не трахался.

Айк с леденцом во рту добавил:

– К тому же пахнет как в массажном салоне. Будешь тут угрюмым.

Меня снова непроизвольно бросает в жар. Я стараюсь прикрыть ладонью розовые пятна на груди и ключицах. Потом снова смеюсь, на этот раз крайне неестественно.

– Я думаю, у него нет особых проблем с… ну с этим.

Данте подмигивает мне, проходя мимо.

– Я бы так не сказал.

Айк идет вслед за ним, и они оба смотрят на мой вырез, прежде чем заходят в рабочую зону.

Я поджимаю губы.

Когда эти двое исчезают из виду, я спешу к вешалке за кардиганом.