Двери открылись, и мы пошли.

Естественно никакого свадебного марша не было. Оглушительная тишина, стук собственного сердца, шорох платья по каменному полу. Лорд Тиарнак крепко прижимал мою руку локтем к своему боку, а потом и вовсе накрыл мою ладонь, лежащую на его локте, левой рукой и буквально тащил меня к будущему мужу.

Он, кстати, стоял в противоположном конце зала, возле какого-то камня. Весь в белом, как бельмо на глазу, а лицо такое серьезное, что удавиться хочется. Вот тебе и свадьба, вот тебе и радостное событие!

Рядом с Арэном стоял лорд Сетелби и лыбился во все тридцать два клыкастых зуба. Был в зале и ещё один дракон. Он стоял за камнем и, казалось, был старше самой Вселенной. Худой, высокий, бледный, с мутными желтыми глазами и костлявыми руками. Одет он был в мешковатый балахон серого цвета, а его седые волосы были до бедра и отдавали желтизной, дальше я не видела. Он же за камнем стоял.

Это что получается, чем древнее дракон, тем длиннее у него волосы?

— Леди, не стоит так переживать. Вам достаётся лучший из мужей, — попытался приободрить меня лорд Ша.

— Все вы так говорите, — прошипела я, намеренно делая маленькие шажочки.

— Улыбайтесь, вы выходите замуж, а не в гроб ложитесь, — посоветовал он.

— Сказал дракон, полностью одетый в черное, — и улыбнулась в радостном оскале.

Где-то на середине пути я остановилась. Черный по инерции пошёл дальше, и мне удалось вырвать у него свою руку. Все драконы посмотрели на меня.

— Знаете, я как-то передумала, — проблеяла, оглядывая драконьи морды.

— Я это… — сделала шажочек назад. — Пойду, — и дала стрекоча, подхватив юбки.

И вот зачем предупредила? Надо было просто сразу валить и всё!

Я успела выбежать в коридор и добежать до лестницы, когда передо мной, перепрыгнув перила, очутился Черный.

Я рванула назад, и попала прямо в руки Белому.

— Ну, нельзя мне за тебя замуж! — ревела я, дрыгая ногами в воздухе.

— Мы это уже обсуждали.

— Плохо обсуждали! И вообще! Я замуж до тридцати не собиралась!

Вот тут он замер. И в наш диалог включился Черный.

— Так в тридцать ты уже старая будешь! — возмутился он.