О, нет! Только не лошадь!

С лошадьми у меня были напряженные отношения. Они меня просто не любили. Стоит подойти, и начинается недовольное фырканье и отворачивание морд. И эта вон тоже отворачивается, а как только меня на неё попытались посадить….

— И-го-го-га-га, — возмутилась лошадь и встала на дыбы.

— Видите, — заговорил Вит, — чувствует нечисть! Животное-то не обманет!

Захотелось плюнуть ему в рожу. А что? Мне терять нечего. Да только стоит зараза далеко!

Усадить меня на лошадь у них так и не получилось. То лошадь брыкалась, то я. В итоге меня просто перекинули через животное, как мешок, да так и повезли.

Животное нервничало всю дорогу, и я опасалась быть скинутой на землю. Боюсь, что перелома я не переживу, и всё равно, что я там сломаю: руку или шею. Подорожник сломанных костей не восстановит! Трясло на лошади конкретно, и к концу пути меня начало тошнить. С лошади меня снимали куда бережнее, чем закидывали.

— В камеру её, — услышала я голос лорда Деламара, чтоб ему пусто было.

Меня потащили в тюрьму. С виду очень хорошее здание прямо в центре городе из кирпича и покрашено желтой краской, внутри тоже было очень мило, но не в подвале. Окон там не наблюдалось, из освещения факелы на стенах, где-то капала вода, и вонь. Здесь стояла такая вонь, что только вздохнув, можно сразу на тот свет от ароматического шока.

— Что не нравиться? — спросил мой сопровождающий и рассмеялся. Ответ ему и не требовался.

Узкий коридор, с обеих сторон железные решетки. Кто-то стоял, вцепившись в прутья, кто-то сидел в глубине камеры. Атмосфера удручающая…

— Какая хорошенькая, — услышала я, скрипучий голос.

— Детёныш совсем, — это от женщины.

Да, Саша, вляпалась ты по самое не хочу. И как из этого теперь выпутываться? Ведь никаких тебе знакомых и связей. Дёмыч вряд ли чем-то поможет, на него не стоит рассчитывать. Он и так пострадал. А сама я что могу? А ничего.

Меня подвели к решетке, открыли, впихнули и закрыли.

— Не отчаивайся, ты здесь ненадолго!

— Это и пугает, — ответила я.

Стражник ушел.

Я осталось стоять у решетки. Сюда хоть какой-то свет доходил, а сидеть в темноте в таком месте было откровенно страшно.

— За что? — спросил хриплый голос из глубины камеры.