– Вы поможете моему Бакасу, мэора? – Женщина просительно вглядывалась в лицо магессы; потом, спохватившись, поспешно, но почтительно поклонилась.

– Я постараюсь, брайя, – кивнула Айриэ в ответ, не спеша раздавать пустые обещания. – Как мальчик?

– Хуже ему опять стало, – всхлипнула женщина, нервно кусая губы. – Вот как бабка Фенра над ним пошептала – полегчало, а к вечеру жар опять поднялся. Только муж со двора выехал, так и поплохело Бакасу. Сидит, горит, трясётся весь, а ни меня, ни сестры вовсе не замечает и на оклики не отзывается. Травки, что бабка Фенра ему заварила, правда, пьёт, но толку с тех травок!.. – Женщина безнадёжно махнула рукой. – Колдовство это, мэора, вот что я вам скажу. Самое что ни на есть чёрное колдовство! Порчу на моего сыночка навели.

– Всё может быть, – вежливо согласилась магесса, не собираясь вступать в дискуссию с расстроенной матерью. – Посмотрим. Я не целитель, зато в магических проклятьях разбираюсь неплохо. Показывайте, где мальчик.

Магессу провели в дом, на первом этаже которого традиционно располагались кладовка, хозяйские мыльни, кухня и просторная общая столовая с длинным столом – у Нарваса, судя по всему, батраки садились за стол вместе с хозяевами. Две служанки резво метались между кухней и столовой, сноровисто накрывая стол к ужину. Из столовой наверх вела лестница – на второй этаж, где находились хозяйские спальни.

В небольшой, но уютной комнатке, чьи стены были обшиты панелями из светлого дерева и увешаны пёстрыми ковриками, на кровати, поджав под себя ноги, сидел темноволосый мальчишка с конопушками на носу и зябко кутался в кусачее шерстяное одеяло. Рядом на краешке кровати примостилась девочка постарше с такими же тревожными глазами, как у матери. На Айриэ девчонка посмотрела с неожиданной неприязнью и брезгливо поджала губы.

– Вот, Бакас, посмотри, кого к тебе отец привёл, – стараясь говорить бодро, сообщила Трина. – Это настоящая магесса, она враз тебя вылечит.

Мальчишка не отреагировал ни на вошедших в комнату, ни на слова матери, всё так же безучастно глядя перед собой. Зато девчонка вдруг прошипела со злобой, вскакивая на ноги и делаясь похожей на взъерошенного задиристого воробушка:

– Не след всемилостивых богинь гневить! Магия – зло! От неё все беды наши, и Бакас от колдовской порчи страдает! Откуда вам знать, что эта хуже не сделает? Она, небось... Айййй!..

Мать, проворно подскочив к доченьке, наградила ту увесистым шлепком пониже спины. Девчонка, взвизгнув, схватилась за пострадавшее место, а мать грозно посулила:

– Раскрой ещё мне рот, соплюха! Твоего совета забыли спросить!.. – И чуть испуганно гостье: – Вы, мэора Айнура, простите её, не гневайтесь на дурочку. Молю, не уходите!..

– Да я и не собираюсь, – усмехнулась Айриэ. – Я не настолько пуглива, не переживайте.

Однако юная противница магии на этом не успокоилась, хотя и отошла на всякий случай подальше от карающей материнской длани:

– Лунные богини нам и судьи и заступницы, а магия – чёрная сила, богомерзкая! Светлых жриц надо к Бакасу позвать, они его вылечат, а если это не в силах сестёр, так в Светлолунный мир его достойно проводят... Айййй!..

На сей раз вздорной девице прилетело от отца, и куда крепче. Да и сама она явно сообразила, что несёт что-то не то. Экая фанатичка растёт, с ума сойти. Ох уж этот подростковый максимализм... Бедные родители.

– Ну и много ему помогли твои богини? – лениво поинтересовалась у девчонки Айриэ, кивая на ?пятилунник?, болтавшийся на шее мальчишки. Такие кругляши на цепочке с вычеканенными стилизованными изображениями пяти лун обычно носили последователи Лунных богинь.

– Если бы вера его была достаточно крепка – помогли бы! – с истовой убеждённостью заявила девчонка.

– А если недостаточно, то так ему и надо, что ли? – приподняла брови магесса, подсаживаясь к пациенту и беря того за руку, чтобы проверить ауру. – Или пускай умрёт, лишь бы его злобный чёрный маг в моём лице не вылечил?

– Н-нет... – запинаясь, пробормотала девица, напряжённо следя за магессой. Ну точно задиристая воробьиха, готовая героически сражаться за своего птенчика. Внезапно её рыжеватые бровки горестно изломились, глазки налились влагой, и она прошептала, чуть ли не всхлипывая:

– Я за душу Бакаса боюсь. Ваше колдовство её погубит...