— Не стыдитесь! Я понимаю, у вас слишком наболело. Хотя не нужно было делать этого. Вас могли посадить в тюрьму.

— В самом деле, наболело.

— У меня тоже так бывает… теряешь контроль над собой, но я не могу драться. Я вот только… пришла сюда.

Светлана сказала это без иронии, грустно и серьезно.

У меня заколотилось сердце, и я не нашелся, что ответить.

— А у вас правда холодно.

И зябко повела плечами.

— Я сейчас затоплю печку. Сейчас. Вы же не уйдете так сразу?

— Нет.

— Это очень быстро. И станет тепло.

Печка была в хозяйкиной комнате. Я откинул конфорку и стал торопливо мять и втискивать туда старые газеты. Первая спичка поломалась, но вторая вспыхнула, и по бумаге побежали огоньки. Я схватился за дрова, сложенные на полу.

— Только не эти. Эти слишком большие. Положите сначала помельче.

Светлана смотрела на дубовые чурки в моих руках.

— Да, правда… Нужны щепки.

Она наклонилась и стала выбирать дрова помельче.

— Не нужно, не пачкайтесь.

— Я делаю это каждый день и, наверно, буду делать до конца жизни.

— Все равно, сегодня не нужно.

— Хорошо.

Она взяла маленькую скамеечку, что стояла под столом, и присела возле печки. Я тоже сел, и мы смотрели, как проваливаются в поддувало красные древесные угольки.