— Не смей, — вбивается до упора, — так со мной говорить. Поняла?

— Поняла, поняла, — чуть ли не плачу.

Жесткий поцелуй в губы. Возвращает меня в тоже положение и доводит до конца начатое безумие.

Оргазм вырывает из меня дикий крик и тело становится ватным, но мужчина держит меня и не отпускает.

С рыком толкается последний раз и выходит из меня изливаясь на мою поясницу. Хватает меня за плечи разворачивает к себе и целует. Его тело еще иногда содрогается и это приводит меня в восторг.

— Вау, — говорю я, когда мы отрываемся друг от друга. На большее я буду способна не скоро. Даже горло пересохло.

— Энт жами́лятон, Айсель (араб. — ты прекрасна, Айсель).

Подхватывает меня под ягодицы, заставляя обвить его талию ногами и несет в ванную.

Засыпала снова в его руках. Умиротворение, спокойствие, безмятежность, все это я. Все это он.

Следующие два дня я не находила себе места. Айяз тоже пропадал на работе, но уверял меня что все будет в порядке. Мой уход был слишком громким и постыдным. Но я не стану опускать голову.

В четверг мы стояли в главном конференц-зале и ждали, когда глава начнет свою речь. Лишь некоторые знали об истинной причине этого незапланированного собрания. Воронцов был недалеко от меня и сильно нервировал.

После той стычки он больше ко мне не подходил. А входя сюда улыбался мне плотоядно и мерзко хихикал. Я не понимала его поведения.

Айяз сказал, что это вопрос решенный.

Напряжение и громкое перешептывание остановил господин Мустафа, произнося заранее заготовленную речь.

Слушая его, я отвлеклась и не поняла в какой момент гад Воронцов подобрался близко к моей спине. Лишь почувствовала, как он начал наматывать на свой кулак мои волосы, которые я с утра завязала в хвост.

Я зашипела от боли.

— Закрой рот дура, — проговорил он в ухо.

— Что вы делаете?

— Да вот, хочу спросить, каково это раздвигать ноги перед шефами? Понравилось тебе, святоша А-ася?

Я дернулась как от удара и самой захотелось вмазать этому придурку.