Причер суетливо кружил вокруг них, пока все не расположились перед пылающим очагом.

— Как чувствуете себя, джентмены? — спросил он.

— Не жалуемся, — ответил Курчавый, с веселым изумлением разглядывая вырезки комиксов и календарь с полуголой девицей на стене. — А ты, дед, на девок заглядываешься!

— Нет, сэр! — важно ответил Причер. — Девицы меня не антересуют, нет, сэр! — И для верности энергично замотал головой. — Я же христианин, миста Исус, истинно верующий баптист, добрый прихожанин церкви Утренней Звезды в Сайпрес-Сити.

— Не обижайся, дед! — сказал Курчавый. — Как тебя звать?

— Звать? Как же, миста Исус, вы разе не знаете, что я Причер? Тот Причер, который беседует с вами, почитай, уж цельных полгода.

— А, ну как же, как же… — Курчавый по-свойски хлопнул старика по спине. — Конечно знаю!

— Что это за хрень? — воскликнул Желтоволосый. — Что вы мелете?

— Да сам не пойму, — пожал плечами Курчавый. — Слушай, Причер, у нас сегодня был трудный день, и что-то в горле пересохло… Не поднесешь?

Причер лукаво улыбнулся, воздел руки и заявил:

— Я в жизни ни капли в рот не брал, чесслово!

— Да я про воду, дед. Простой воды у тебя не найдется?

— И чистый черпачок! — добавил Желтоволосый. Парень этот был привередливый и, по всему видно, раздражительный, несмотря на внешнюю веселость. — А зачем ты такой огонь развел, а, дед?

— Чтоб здоровье укрепить, миста Святой. Знобит меня оченно сильно.

— Эти цветные все одинаковые… — пробурчал Желтоволосый. — Как будто их на конвейере клепают! Вечно болеют и вечно выдумывают всякую чушь!

— Я не болею! — возразил Причер, просияв. — Я чувствую себя оченно хорошо! Так хорошо, что лучше и не бывает. — Он погладил подлокотник кресла-качалки. — Идите-ка посидите в моей качалке, миста Исус. Видите эту подушечку? Миста Святой, а вы на кровать присядьте!

— Благодарствую.

— С удовольствием присяду, спасибо.

Курчавый был постарше и посимпатичнее: ладная голова, крепко сидящая на шее, округлое волевое лицо, голубые глаза, бесхитростный прямой взгляд. А уж борода была поистине великолепная. Он сел в качалку, широко расставив ноги и закинув одну на подлокотник. Желтоволосый, у которого лицо было побледнее и очерчено поострее, устало рухнул на кровать и стал мрачно оглядываться по сторонам. Пламя потрескивало в очаге, навевая сон, керосиновая лампа тихо шипела.

— Так думаю, надо мне собрать манатки? — еле слышно поинтересовался Причер.