Но предупреждение казалось излишним: в комнате царил идеальный порядок. Кровать, столы и лампы были белые, а стены и ковер — холодного темно-зеленого цвета.

— Ну что скажешь, Джейк… подходит мне?

— Я раньше ничего подобного не видел. Моя сестра ни за что не поверит, если я ей расскажу… А вот стены мне ваши не нравятся, простите уж, что говорю… какие-то зеленые… такие холодные…

Она озадаченно посмотрела на него, потом протянула руку и дотронулась до стены над туалетным столиком:

— Ты прав. Насчет стен. Они холодные.

Она подняла на него взгляд: на мгновение ее лицо исказилось — и он не понял, то ли она сейчас расплачется, то ли рассмеется.

— Ну, я не то хотел сказать. Черт, я и сам не знаю, что хотел сказать!

— Правда? Или мы просто изъясняемся эвфемизмами?

Он явно ее не понял, поэтому она присела на краешек белой кровати.

— Вот, сядь сюда и покури. А где твой стакан?

Он сел рядом.

— Я его оставил на барной стойке. Здесь у вас тихо — не то что в большой комнате, там такой гвалт стоит…

— Ты давно на флоте?

— Восемь месяцев.

— Нравится?

— А кого интересует, нравится или нет… Я уже побывал много где, куда сам никогда бы не попал…

— Тогда зачем пошел служить?

— Да я и так ждал призывную повестку и решил, что на флоте мне больше понравится.

— И как?

— Ну, я же сказал, такая жизнь не по мне. Не люблю, когда мной командуют все, кому не лень. Вам бы понравилось?