В АА существует хорошо известное явление, называемое "пьяными рассказами", под которым понимаются рассказы о подвигах в состоянии алкогольного опьянения, которые рассказываются для развлечения и демонстрации, а не для обучения и познания. Пьяные рассказы, как правило, провоцируют тягу, а не способствуют выздоровлению. Грань между честным самораскрытием и манипулятивным "пьяным диалогом" очень тонка и включает в себя тонкие различия в содержании, тоне, каденции и аффекте, но вы узнаете ее, когда увидите.

Я надеюсь, что мои откровения здесь, мои собственные и те, которыми мне разрешили поделиться мои пациенты, никогда не переступят эту грань.

Правдивые автобиографии создают ответственность

Одиночные, простые истины о нашей повседневной жизни - это как звенья одной цепи, которые превращаются в правдивые автобиографические повествования. Автобиографические нарративы - важнейший показатель прожитого времени. Истории, которые мы рассказываем о своей жизни, не только служат мерилом нашего прошлого, но и могут определять поведение в будущем.

За более чем двадцать лет работы психиатром, выслушавшим десятки тысяч историй пациентов, я убедился, что то, как мы рассказываем свои личные истории, является маркером и предиктором психического здоровья.

Пациенты, рассказывающие истории, в которых они часто выступают в роли жертвы, редко неся ответственность за плохой исход, часто нездоровы и остаются нездоровыми. Они слишком заняты тем, что обвиняют других, чтобы заняться собственным выздоровлением. И наоборот, когда мои пациенты начинают рассказывать истории, точно отражающие их ответственность, я понимаю, что им становится лучше.

Нарратив жертвы отражает более широкую общественную тенденцию, в соответствии с которой мы все склонны считать себя жертвами обстоятельств и заслуживать компенсации или вознаграждения за свои страдания. Даже если люди стали жертвами, если нарратив никогда не выходит за рамки виктимности, исцеление затрудняется.

Одна из задач хорошей психотерапии - помочь людям рассказывать истории исцеления. Если автобиографическое повествование - это река, то психотерапия - это средство, с помощью которого эта река наносится на карту и в некоторых случаях изменяет свое направление.

Истории исцеления тесно связаны с реальными событиями. Поиск и нахождение истины или наиболее близкого к ней приближения к имеющимся данным дает нам возможность по-настоящему прозреть и понять ситуацию, что, в свою очередь, позволяет сделать осознанный выбор.

Как я уже отмечал ранее, современная практика психотерапии иногда не достигает этой высокой цели. Мы, работники сферы психического здоровья, настолько увлеклись практикой эмпатии, что упустили из виду тот факт, что эмпатия без ответственности - это недальновидная попытка облегчить страдания. Если терапевт и пациент воссоздают историю, в которой пациент является вечной жертвой неподвластных ему сил, велики шансы, что он и дальше будет страдать.

Но если терапевт может помочь пациенту взять на себя ответственность если не за само событие, то за то, как он реагирует на него здесь и сейчас, то пациент получает возможность двигаться дальше по жизни.

На меня произвели глубокое впечатление философия и учение АА по этому вопросу. Один из главных девизов АА, часто напечатанный жирным шрифтом на брошюрах, гласит: "Я несу ответственность".

Помимо ответственности, "Анонимные алкоголики" выделяют "строгую честность" в качестве основного принципа своей философии, и эти идеи идут рука об руку. Четвертый из 12 шагов программы "Анонимные алкоголики" требует от членов организации провести "тщательную и бесстрашную нравственную инвентаризацию", в ходе которой человек рассматривает недостатки своего характера и то, как они способствовали возникновению проблемы. Пятый шаг - это "шаг исповеди". На нем члены АА "признаются Богу, себе и другому человеку в том, в чем именно мы неправы". Этот прямой, практичный и систематический подход может оказать мощное преобразующее воздействие.

Я лично испытал это на себе в тридцатилетнем возрасте во время обучения в ординатуре по психиатрии в Стэнфорде.

Мой психотерапевтический супервизор и наставник, тот самый человек в фетровой шляпе, о котором я упоминал в самом начале, предложил мне попробовать "12 шагов" в качестве способа проработки обиды на мать. Он задолго до меня понял, что я цепляюсь за свой гнев, муссируя его и вызывая зависимость. До этого я провел несколько лет в психотерапии, пытаясь разобраться в своих отношениях с матерью, что, как мне казалось, только подогревало мой гнев на нее за то, что она не была той матерью, которой я хотел ее видеть, и той, которая, как мне казалось, была мне нужна.

В порыве щедрого самораскрытия мой руководитель поделился со мной тем, что он уже несколько десятилетий выздоравливает от алкогольной зависимости и что в этом ему помогли АА и "12 шагов". Хотя моя проблема не была связана с зависимостью как таковой, он интуитивно почувствовал, что "12 шагов" помогут мне, и согласился провести меня по ним.

Я работал по Шагам вместе с ним, и этот опыт был действительно преобразующим, особенно Шаги 4 и 5. Впервые в жизни вместо того, чтобы сосредоточиться на том, как, по моему мнению, моя мать меня подвела, я задумался о том, какой вклад я внес в наши напряженные отношения. Я сосредоточился на недавнем взаимодействии, а не на событиях детства, поскольку в детстве моя ответственность была меньше.

Поначалу мне было трудно понять, каким образом я способствовал возникновению этой проблемы. Я действительно считал себя беспомощной жертвой во всех отношениях. Я была зациклена на ее нежелании навещать меня в моем доме, поддерживать отношения с моим мужем и детьми, в отличие от ее более близких отношений с моими братьями и сестрами и их детьми. Меня возмущала ее неспособность принять меня такой, какая я есть, и ощущение, что она хочет, чтобы я была другой - более теплой, более уступчивой, более самодостаточной, менее самостоятельной, более веселой.

Но потом я начал мучительно записывать... да, записывать на бумаге и тем самым делать очень реальными недостатки своего характера и то, как они повлияли на наши напряженные отношения. Как говорил Эсхил, "Мы должны страдать, страдать в истине".

Правда в том, что я тревожен и боязлив, хотя мало кто догадывается об этом. Чтобы справиться со своей тревогой, я придерживаюсь жесткого графика, предсказуемого распорядка дня и рабского следования списку дел. Это означает, что окружающие часто вынуждены подчиняться моей воле и соответствовать моим целям.