— Что ты там делаешь? Ампутацию?

Я взглянула на ноги, еще минуту назад сплошь покрытые ранами, сочившимися кровью, и увидела, что затянулись все, кроме одной, той самой, которую он только что обрабатывал. Пока я смотрела, под кожей вздулся бугор и почему-то принялся противно елозить.

Затем из раны выскочил расплющенный кусочек металла. Я отстраненно поняла, что это и есть та самая пуля, которую пытался достать Луи Сезар. Через миг рана закрылась.

Я была поражена. Лечить так не мог никто, за исключением мастеров первого уровня или, как только что выяснилось, эльфов. Я сейчас же задалась недоуменным вопросом, как мне вообще пришла в голову мысль убить того, кто умеет исцелять подобные раны с такой быстротой, а Кэдмон тем временем помог мне подняться на ноги.

— Вы — настоящий целитель.

Он улыбнулся сногсшибательной улыбкой.

— С самыми скромными возможностями.

— Так расскажите же мне о Клэр.

Его улыбка сделалась еще ослепительнее.

— А вы — маленькая бестия, которую трудно сбить с мысли. — Поскольку он возвышался надо мной на добрых полтора фута, я пропустила мимо ушей эту «маленькую».

С его точки зрения, так оно и было.

— Именно. Кроме того, если мы сравним наши сведения...

— Вы просто читаете мои мысли, — согласился эльф и уселся на перевернутую клетку.

Луи Сезар стоял рядом, скрестив руки на груди. Его рот превратился в прямую жесткую линию. Что-то в этом эльфе, видимо, беспокоило француза, или же ему был неинтересен наш разговор. Поиски Клэр не входили в его задачу, но я с радостью отметила, что вампиру хватило ума понять — ничто не в силах отвлечь меня от цели, пока не узнаю все. Раду в данный момент находился в полной безопасности, а Клэр — нет.

— Это долгая история, достойная сказания барда, — произнес Кэдмон, голос которого обрел настоящую певучесть.

В речи этого красавца не было акцента, который я смогла бы классифицировать, но даже с завязанными глазами запросто определила бы, что английский — не родной его язык.

— Но может быть, кое-что прояснится, если вы скажете нам, что означает вот это? — Эльф выудил откуда-то из-под плаща листок бумаги и посмотрел на него со скрытым раздражением. — Люди — такие неугомонные создания. Каждый раз, когда я попадаю в этот мир, оказывается, что у них появился новый язык. Я уже не поспеваю за ними. — Он протянул мне сложенную записку, которая, как ни странно, начиналась с моего имени. — Кажется, кое-кто знал, что вы непременно придете.

Я с маху села на край клетки и развернула письмо. Оно было написано на румынском. Речь в нем сразу же шла о деле. Дядя никогда не тратил слов на пустые формальности. Драко не верил, что я предам Мирчу без дополнительного стимула, поэтому позаботился о том, чтобы найти таковой. Он узнал об аукционе от своих союзников по Черному кругу и выяснил имя Клэр. Похоже, дядюшка потрудился разузнать, чем я занималась в последнее время, и решил, что мне захочется вернуть подругу. Если я предпочту получить ее целиком, а не разрезанную на сотню частей, то должна буду сейчас же приступить к выполнению его задания. Жизнь Клэр скрепляла наше соглашение.

Я посмотрела на слова, написанные пером, обмакнутым в кровь, понюхала их, желая удостовериться в том, что она взята не у Клэр. Большинство обитателей магического мира использовали шариковые ручки, как и все нормальные люди, но дядя всегда придерживался традиций. Письмо, по сути, было контрактом на покупку жизни Клэр, поэтому меня не удивил выбор чернил.

Я мысленно перебрала свои возможности, и выбор оказался поистине ужасным. Можно не исполнять приказ Драко и наверняка обречь Клэр на самую мучительную смерть или же предать Мирчу и Раду. До сих пор я никогда по-настоящему не переживала о судьбе своей семьи, не ощущала себя ее частью и никогда таковой не была, но все равно не могла смириться с тем, что родных вдруг не станет. Мне казалось, что я сумею загнать дядюшку в угол. Лишь теперь я поняла, что самый легкий, возможно единственный, способ получить желаемое — действовать согласно плану Дракулы.