Где же Альерг?! Неужели тоже отравлен?!
Последним всплеском булькнула мысль, что я сегодня совершенно напрасно поменяла цыпленка на веревочку, которая мне так никогда и не пригодится.
ГЛАВА 10
Человек спал в душистой траве, широко, свободно. Раскинув руки, обнимал ласковую летнюю ночь с огромными сочными звездами.
Громадная черная тень вылезла к догоравшему костерку, принюхалась. Пахло вкусно: человеком и ухой в котелке. Тень призадумалась, покачиваясь нерешительно: с кого начать. Решила – с тихо посапывающей плоти, пока не сбежала. Обтекла сбоку и подкралась к бесхозно валявшейся ладони. Но плоть не согласилась с ее решением. Ладонь сжалась, сгребая сунувшуюся морду в мощный кулак, и потянула навстречу закрывшему звезды второму кулачищу. Тень зажмурилась. Кулак подлетел, и… разжавшаяся пятерня потрепала лохматую, медвежьих размеров голову. Тень фыркнула презрительно: она терпеть не могла панибратства.
Человек произнес с теплой усмешкой:
– Брэнглэп! Все шутишь, дружище… Что случилось?
Он прислушался. Вскочил, одновременно выхватывая меч, но тут же снова вложил в ножны.
Легкий ветер пробежался по листве.
– Это я, мальчик мой, – прошелестело за его спиной.
– Госпожа Аболан? – повернулся человек. – Не ожидал… Ты все-таки решилась принять мой совет?
Закутанная в плащ фигура вышла из-за деревьев. Тень фыркнула, потянувшись к ней.
– Как видишь, если я не в замке. Братчина помогла мне уйти, сразу после нашего с тобой разговора.
Он улыбнулся:
– Красивый союз намечается!
– Ужасный! – устало махнула рукой женщина. Искрами вспыхнул странный камень в массивном перстне – словно свитый из двух струй воды. – Но я поверила. И все непроявленные воспряли – они уже потеряли и волю, и веру. А ты дал надежду… Как моя девочка?
– Спит.
Человек присел, подкармливая костерок припасенными с вечера полешками и веточками.
Огонь разгорелся, оттеснил разомлевшую ночь от костерка, отвоевав клочок широкой лесной поляны, и высветил тонкое лицо молодого мужчины с длинными светлыми волосами, с властным подбородком, задумчиво опущенным в сцепленные ладони. И строгое лицо женщины, обрамленное бронзовыми косами. И девушку, спавшую на плаще, заботливо постеленном поверх вороха травы.
– Она не простит тебя никогда, магистр.