– Смех смехом, но ты так и не дорассказал про шум. – Произнес мир, когда мы затихли.

– Давай, ну пожалуйста! – Сказал песок. – И мне интересно послушать, о чем вы тут болтаете.

Медузка навострила маленькие ушки, похожие на слизь, и никак не хотевшие ровно стоять, сползая и капая.

– А что тут рассказывать? – Спросил я, вкладывая в рассказ, уже изложенную истину. – Шум, тишина. А между ними ты, я, он. Все, как единое творение. И мы, это движение, от шума, до тишины. Так что самое главное?

– Не знаю, – притворился мир.

– Понятия не имею, – Изобразил дурочка песок.

Медузка только пожала плечами, ну или, что там у нее.

– Ну вот смотрите! – Продолжил я, больше объясняя самому себе, как прожитую, но непонятную истину жизни, что само по себе глупо. – Я иду в шум. Шум – это главное. Надоел шум, я иду в тишину. Теперь тишина – это главное. Но мне надоели, и шум, и тишина. Так что самое главное?

– Не знаю, – заладил мир.

– Да, что ты там секреты мусолишь? Выкладывай! – Рассмеялся песок.

– Да, говори уже! – Сказала медузка.

Мы посмотрели на нее, и снова обрушился дружный смех. Причем теперь, скрытная медуза хохотала громче всех.

– Самое главное, это сам путь! – Ответил я, когда мы утихомирились.

В этот момент я выглядел эпично. Я превзошел всех мотиваторов, вместе взятых. Рваный ботинок, толкающий истину в массы.

– Важен сам процесс! – Продолжил я. – А по пути, откроются новые дороги, отличные от шума и тишины.

Вау! – Простонали все дружно.

Я чувствовал, как возвышаюсь до небес, хотя их здесь не было. Скорее всего, я поднимался в рваный потолок своего воображения.

Мы долго стояли, и наслаждались сказанным. Нам было все равно, как выглядел новый мир. Он излучал лишь добро.

– А что, если надоест сам путь? – Вдруг спросил новый мир.

Двое других слушателей, тоже обратили на меня вопрошающий взор.