Мэдди была уверена, что ничьему сердцу настоящая опасность не грозит, и потому не испытала ни малейшего чувства вины. К тому же это сказал не тот человек, на которого она оглянулась, уходя по направлению к душной и темной террасе. Она поймала себя на том, что снова смотрит на этого незнакомца в льняном пиджаке. Мэдди и сама не знала, зачем это делает. Более того, она тут же пожалела об этом, потому что он, как и в первый раз, стал смотреть куда-то в сторону. Его лицо, скрытое в тени, контрастировало с белизной одежды. Поэтому Мэдди поспешно отвернулась и снова почувствовала себя глупо.

— Кто это? — спросила она Деллу, справившись со смущением.

— О ком ты?

— О том мужчине, — пояснила Мэдди, — с которым Питер приехал из «Таджа».

— Не знаю, — сказала Делла, оборачиваясь. — А что, он там был?

— Да, но это не имеет значения, — поскорее добавила Мэдди, чтобы незнакомец не успел заметить, как Делла пытается его разглядеть.

Конечно, это было неважно.

— Питер всегда так. Никогда никого не представляет, — возмутилась Делла.

— Я уже поняла, — равнодушно произнесла Мэдди. Позже свет, музыка и смех гудящего зала вытеснили незнакомца из ее памяти.

На танцевальной площадке стало еще теснее, а в зале еще жарче, хотя казалось, что такое вовсе невозможно. Зал сию же секунду поглотил Деллу, которую уже ухватил под руку какой-то старшина, а Мэдди перевела взгляд на отца, так и стоявшего возле бара в своей шапочке в горошек. Она вспомнила разочарование, пережитое им немногим ранее, и направилась прямиком к нему. Мэдди потащила его на жаркую танцплощадку так же, как он пытался вытащить ее мать. Отец уверял на ходу, что, конечно же, не будет брать пример с Элис. «Ладно, может быть, тогда обойдемся без шапочки…»

Отец не был искусным танцором, по крайней мере его танец нельзя было назвать плавным. Но он восполнял недостаток навыка невероятным энтузиазмом и быстро закружил Мэдди по танцполу. В те моменты, когда они врезались в другие пары или чудом избегали столкновения с рождественской елкой из банановых и манговых веток, Ричард произносил: «В следующий раз будем стараться лучше», а Мэдди радовалась, глядя на его улыбающееся лицо, и у нее практически получалось не замечать мать, сидевшую на краю площадки. Элис наблюдала за ними с непроницаемым выражением лица. Несмотря на то что Мэдди порядком запыхалась и вспотела, она без колебаний приняла приглашение Ричарда и станцевала с ним во второй раз.

С того момента она не покидала танцпол. Мужчин стало вдвое больше, чем женщин, что было вполне обычным явлением для Индии. И еще не успевала стихнуть предыдущая композиция, как к Мэдди уже кто-то подходил и просил оказать ему честь. Она танцевала с секретарем Ричарда («Отважишься, Мэдди?»), потом с кем-то еще из числа отцовских служащих, и опять с загорелым морским капитаном. Делла тоже не отставала, и Мэдди перестала вести счет всем ее кавалерам. Регтайм-бэнд не умолкал, и все больше народу устремлялось с террасы в зал, пока жаркое помещение не заполнилось настолько, что там стало невозможно развернуться и никому уже не хватало воздуха. Кожа Мэдди блестела, заколки едва удерживали прическу, и влажные локоны падали на шею. Она не сомневалась, что каштановые кудри Деллы оказались примерно в таком же беспорядке.

Только около полуночи она наконец сошла с танцпола, в боку ощутимо покалывало. Мэдди казалось, что она скончается прямо в зале, если не охладится, прежде чем отважится на следующий танец. Поскольку Делла все еще задорно стучала каблучками, Мэдди решила не сообщать подруге, что куда-то идет, и, не теряя времени, направилась к выходу.

На террасе стояла божественная тишина. Все столики, которые прежде были полностью заняты, теперь стояли пустыми. Некоторые фонари догорели, и вокруг стало еще темнее. Оставив музыку за спиной, Мэдди пошла к морю. Она оперлась о волноотбойную стену, ощутив сквозь юбки твердость камня, и улыбнулась, заметив, что дети так и не ушли и продолжают играть внизу. Дальше в море на спокойной воде качалось больше сотни лодок. От них доносились голоса людей и запах жарившейся на углях рыбы. Мэдди глубоко вдохнула, стараясь вместе с воздухом впитать в себя все, что ее окружало. Прикинув, успеет ли выкурить сигарету, она решила, что времени у нее достаточно, но потом чертыхнулась, вспомнив, что потеряла спички.

Подойдя к месту, где они выпали, Мэдди присела на камни и начала шарить под ними. Ничего не найдя, она опустилась на колени и нагнулась ниже, стараясь хоть что-нибудь разглядеть. Но коробок бесследно исчез.

— Как странно, — произнесла она вслух. В тишине голос прозвучал слишком громко, и в этот момент Мэдди поняла, что музыка в зале стихла.

Девушка обернулась на двери клуба. Из них бил свет, а внутри виднелась толпа гостей. Кажется, все смотрели на часы. Мэдди словно почувствовала, как тесно прижались друг к другу люди, их томительное ожидание в духоте, и, уловив соблазн остаться снаружи, она все же сказала себе, что было бы грустно встретить Новый год в одиночестве и лучше поторопиться, чтобы не опоздать к моменту, когда часы пробьют полночь. В последний раз без особой надежды окинув взглядом пол террасы, Мэдди раздраженно вздохнула, поднялась с колен и зашагала в обратном направлении.

Она ни за что не смогла бы ответить, зачем сбавила шаг, отклонилась от прямой дороги и подошла к столику Питера. Мэдди не знала, что заставило ее дотронуться до спинки стула, на котором сидел его друг, тот незнакомец, и снова подумать о нем.

Но как только ее пальцы сомкнулись на деревянной перекладине, она подскочила от неожиданности, перепуганная раскатами, грянувшими в море, вдоль пляжа и внизу со стороны города. Девушка посмотрела вверх, огляделась вокруг: повсюду вспыхивали огни салюта, наполняя небо дымом, треском и вспышками красок.

«Господи, — успела подумать Мэдди, — полночь». И засмеялась. На террасе она не чувствовала себя одинокой. Совсем нет. Для этого здесь было слишком красиво.