— Обдумайте его и потом расскажите мне.
— Да он очень простой.
— Совсем не простой, а из ряда вон выходящий.
— Я хочу сказать, что его обдумывать нечего, он очень несложный.
— Ну, хорошо.
— Когда мне было лет пять, — начал я, — у меня была болезнь — ложный крупп (кажется так она называется), горловая болезнь. Я был уже бездыханен, посинел и даже похолодел. Папа думал уже, что я умер, и говорил, чтобы мама оставила меня и больше не терла мазью, что все бесполезно. Но мама, не теряя надежды, все же терла и молилась св. Николаю Чудотворцу о моей жизни. И совершилось чудо: я начал дышать, и потом всегда был довольно крепкого здоровья.
— Конечно, это из ряда вон выходящий случай. Собственно, не случай, ибо все происходит с нами целесообразно. Вам была дарована жизнь. Ваша мама молилась, и св. Николай Чудотворец молился за вас, а Господь, как Всеведущий, знал, что вы поступите в монастырь, и дал вам жизнь. И верьте, что до конца жизни пребудете монахом. Так об этом напишите вашей маме толкование этого случая.
Я хотел после этого уходить, но потом спросил про Иисусову молитву: нельзя ли читать ее сокращенно. Батюшка не позволил, говоря, что ее всю целиком заповедали читать наши старцы, и ударение делать на последнем слове: "грешного".
— У меня так не выходит.
— Потом научитесь, — сказал Батюшка.
Я сейчас пишу о разговоре с Батюшкой и думаю: ведь я совсем забыл тот случай из моей жизни, даже ни разу не вспоминал здесь о нем. И вдруг, сам не зная почему, назвал прямо его. И только теперь начинаю смотреть иначе. Он мне начинает казаться не простым, обыкновенным происшествием, каким прежде его считал. Правда, я чувствую и прежде чувствовал уважение к святителю Николаю более, чем к каким-либо другим святым. Надо написать маме. Спрошу, если Бог даст, у Батюшки, как написать. Этим я еще лучше проверю написанное мною сегодня толкование.
8 февраля
Когда мы были на благословении, Батюшка сказал мне на мой вопрос о письме маме: —Так и напишите, что этим ясно указывалось на ваше иноческое предназначение. — Значит, я понял верно.
Еще раньше этого, как только я вошел, Батюшка спросил:
— Как внутреннее устроение? Имеете ли на устах имя Иисусово?
Я говорю:
— Стараюсь иметь, но очень часто забываю.
— В этом-то все и дело, чтобы всегда иметь память о Боге, для этого и молитва Иисусова. Но не удивляйтесь, что все забываете, надо только стараться. Ведь не сразу вы в университет пошли, а сначала азбуку выучили, так? Авва Дорофей говорит, что он смотрел на книги, как на зверя, а потом очень даже пристрастился к чтению книг. Сначала читал, вероятно, не духовные, а светские книги, а потом перешел на духовные. Да, так всегда бывает…
Был схимонах Клеопа в Соловецком монастыре. Он сорок лет провел в уединении на одном необитаемом острове, куда из монастыря привозили ему пищу и ездил духовник. Потом он изъявил желание возвратиться в монастырь. Никто не знал, как он подвизался, какие ужасы претерпевал от бесовской силы, в чем состоял его подвиг. Когда он возвратился, о. архимандрит при духовнике его спросил: "В чем, главным образом, заключалась твоя деятельность, и много ли ты преуспел, скажи нам: мне и Твоему духовному отцу". Он отвечал, что в Иисусовой молитве. Все акафисты, все службы, все, все заменял он Иисусовой молитвой. "И начинаю понимать, чуть-чуть разбирать начальные буквы этого алфавита".
Вот какая глубина. А какое действие Иисусова молитва имеет, о том мы и понятия не имеем. Так вам нечего удивляться. Это приобретается годами и не сразу. В один день этого невозможно приобрести, хотя и бывают исключения, но общее правило таково.