– Нельзя его убить, – подала голос Мэи Си. – Потому что он не живой.

– Хорошо. И как нам с ним быть?

– Не знаю, – пожала плечами Мэи Cи. – Наверное, только разрушить. Полностью разрушить.

Вейга, которая сидела рядом с закрытыми глазами, опершись спиной о каменный блок, невесело рассмеялась:

– Мэис, это целая гора самого крепкого в мире металла. Да еще и раскаленного. Чем мы его разрушать будем – штурмовыми таранами? А чтобы его взорвать, потребуется заряд такой силы, что нас отсюда сдует вместе со всей этой травой. Да и нет у нас ничего, чтобы его взрывать – факел, веревка да инструменты. Стройте реальные планы.

На некоторое время повисла тишина. Винга лежала, закрыв глаза в траве рядом с ручьем. Не так далеко шумел водопад, стекая в расщелину между скалами. Нужно было думать о спасении, искать выход. А в голову лезла всякая ерунда. Вспомнилось, как же здорово было стоять под душем после долгой дороги. Как хорошо было проснуться утром в мягкой, чистой, белоснежной постели и наступить босиком на нагретый солнцем пол.

Потом вдруг вспомнился артельный поселок и кузница их общего с Вейгой дяди, Къерра, прозванного «Жаренным» за навеки закопчённую огнем плавильных печей и жаром расплавленного металла кожу. Вспомнилось, как он однажды без особенного напряжения скрутил и выставил из кузницы какого-то приезжего заказчика – здоровенного раг`эш, отказавшегося забирать заказанную кольчугу, после того, как Къерр отказался «испытать ее огнем» – то есть, провести закалку. В течении минуты гедар крепким словом и тяжелыми кулаками обяснил сыну огня и паре приехавших с ним друзей основы честной торговли и пообещал, что если сейчас не получит деньги за работу, то гость унесет свой заказ свернутым в трубку и забитым прямо в то место, на котором он обычно сидит. Изрядно помятый раг`эш пересчитал выбитые зубы и, смирив гордость, расплатился.

Сестрам тогда едва исполнилось по десять лет, к работе их еще по молодости не допускали, но они очень много времени проводили в гостях у Къерра, копаясь в инструментах и заготовках. Считалось, что так он приобщает их к семейному делу.

– Дядя, а почему ты не стал закаливать кольчугу? – спросила Вейга, когда краснокожая компания отбыла восвояси.

– Потому, девочка моя, что это креланит.

Къерр взял со стола небольшую блестящую пластинку, толщиной не более пары волосков и подал племянницам.

– Попробуйте ее сломать.

Винга с Вейгой попробовали. Сначала руками, потом молотком, зажав пластинку в тисках. Она пружинила и не только ломаться – гнуться не хотела. Наконец, сдавшись, Винга отдала ее назад дяде.

– Вот видишь, – усмехнулся он и бросил пластину на угли кузнечного горна. – Креланит – очень прочный материал. Его практически невозможно сломать. А теперь смотри, что происходит, если попытаться его закалить.

Он щипцами вынул пластинку из огня и опустил в ведро с холодной водой. Поднялись клубы пара. Къерр подержал щипцы в воде несколько секунд и, вынув, протянул Винге.

– Попробуй теперь.

Винга легко потянула за края пластинки и… та порвалась надвое как плотная бумага. Сестры растерянно посмотрели на дядю.

– Вот поэтому я и не стал закаливать кольчугу, – пояснил тот. – Креланит закаливать нельзя. Крепче от этого он не станет, но от резкой смены температур на какое-то время становится хрупким как стекло. Выживи я из ума и попытайся провести закалку – кольчуга просто рассыпалась бы у меня в руках от собственного веса! Так мы и добываем креланит в шахтах: греем жилу огнем, затем обливаем ледяной водой – и она рассыпается сама, стоит только чуть ударить молотком. Проходит какое-то время – и металл снова становится прочным. Конечно, этот надутый тульд в красных обмотках этого не знал.

– Ну конечно! Креланит нельзя закаливать!

Все обернулись на завопившую во весь голос и вскочившую на ноги Вингу.