– Значит, вы принимаете меня? – недоверчиво спросила Тельга.

– Хранитель врат, считаешь ли ты, что Тельга может стать одной из нас? – обратился Пфаль к Гонцелю.

– Хранитель врат не возражает, – кивнул тот.

– А вы, братья, приведшие ее сюда, – этот вопрос предназначался провожатым – братьям близнецам, недавно вместе с родителями перебравшимся в город, – считаете ли ее достойной быть с нами?

– Считаем! – одновременно, как умеют только близнецы, ответили братья.

Пфаль повернулся к Вольцу и окинул его презрительным взглядом

– Я бы спросил и тебя, но не буду. Ты нарушил наши законы, возвысив голос на Главу Братства. Поэтому твое мнение меня не интересует. Хотя, если оно отлично от остальных, можешь высказать его.

– Нет, – угрюмо ответил Вольц, – не отлично.

– Ну что же, – Пфаль повернулся к Тельге, широко улыбнулся. – Тогда, наверное, я должен сказать: «Добро пожаловать, сестра»?

Но не успела Тельга вздохнуть с облегчением и улыбнуться в ответ, как улыбка с его лица исчезла

– Но я этого не скажу.

Он указал на повязку, которую она держала в руке:

– Ты нарушила ритуал посвящения. Это неприемлимо.

Тельга почувствовала, что ее словно головой окунули в таз, где мама собирает требуху, когда чистит рыбу.

– Пфаль…– начал Гонцель, но, осекся, – То есть, я хотел сказать, уважаемый Глава, неужели из-за такой мелочи…

– Ритуал приема в Братство – не мелочь! – отрезал малолетка. – И Хранитель врат должен это понимать как никто другой!

– Но она исполнила все, что от нее требовалось!

– Да ты что? «Все»? И даже провела ночь на Болотах?

Тут подал голос Вольц

– Пфаль, – тихо сказал он, – ну какие болота, очнись. Ей же десять лет всего.