Эолин подала спутникам сигнал не шуметь. Высоко над лесной тропой, зеленые ветви скрипели и стонали под летним ветром. Закрыв глаза, она слушала, как шепот ветра нарастал. Она напряглась, чтобы понять голоса леса, но все, что она услышала, был крик ее мертвой матери, который звучал в их глухом плаче:

Ты знаешь последствия! Его силу не остановить.

Эолин с тревогой открыла глаза.

Мозаика теней прорезала вековые дубы и поросшие мхом буки. Листья падали с крон зелено-золотым дождем. Лесные существа, замолкшие от внезапного порыва ветра, снова начали двигаться и болтать.

— Что такое, мама?

Дочь Эолин, Бриана, смотрела на нее широко раскрытыми, внимательными глазами. Щеки девочки были перепачканы грязью; ее платье порвалось об ветки. Все, что осталось от аккуратной косы Брианы, — это взлохмаченные черные локоны. Беспорядок вызвал улыбку на губах Эолин.

— Не волнуйся, Бриана, — сказала она. — Это всего лишь послеобеденная прохлада.

— Мага Эолин! Посмотри на это, — в нескольких шагах впереди Мариэль, молодая мага-воительница, разглядывала землю. Ее пепельно-каштановые волосы были аккуратно заплетены. Ее рука покоилась на рукояти любимого меча.

Эолин проследила за взглядом Мариэль на темную землю, где большая кошка оставила свой след: четыре аккуратных овала, образующих корону над закругленным треугольником.

В благоговении Эолин наклонилась и положила ладонь на отпечаток. Ее пальцы покалывало от магии животного, свежей и неразбавленной.

— Это больше, чем твоя ладонь! — воскликнула Бриана.

— Так и есть, — заинтригованно сказала Эолин. — В Южном лесу нет кошек такого размера. Должно быть, она забрела с Параменских гор.