Тот мужчина – он больше походил на мальчика – шел широкими, размеренными шагами человека, привыкшего к ходьбе. Он поднял руку в приветствии, еще издалека, но не замедлил шаг, когда прошел мимо башни и подошел к воротам. При нем был хороший меч и лук. Он был покрыт пылью и грязью после того, как преодолел перевал.

Он остановился перед четырьмя мужчинами, загородившими ему дорогу.

– Меня зовут Невен Градек, – сказал он. – Ребенком меня похитили хаджуки. Я ищу свою семью. Думаю, они могут находиться здесь.

Дадо стоял позади четверых мужчин на дороге, и он увидел, как они смущенно переступили с ноги на ногу. Головы их повернулись, они посмотрели друг на друга.

Наконец, один сказал:

– Никого из твоих родственников здесь не осталось.

– Моя мать? Мой дед?

– Горанка была твоей матерью?

– Была. А Невен Русан был моим дедом. Меня назвали в его честь. А моя сестра… мою сестру зовут Даница, – он на мгновение заколебался, и Дадо вдруг стало его жалко. – Не говорите мне, что она умерла, пожалуйста.

Они разрешили ему войти в ворота. Все остались ждать, стоя маленькой группой внутри, и послали за человеком, который мог лучше всего в этом разобраться. Пока они смущенно стояли там, Дадо вышел вперед и протянул парню свою флягу. Он знал, что его семье положено ненавидеть всех Градеков, но его двоюродный брат Кукар был ужасным человеком, по мнению Дадо, а этот парень был один, он проделал долгий путь, и он выглядел… трудно сказать, как он выглядел, но он явно страдал от жажды.

Невен смотрел, как старый человек приближается к тому месту, где он стоял вместе с другими у ворот. Невену сказали, что его мать и дед умерли два года назад – тем летом болезнь унесла многих. Их сожгли вместе с остальными. Так здесь делают в подобных случаях, сказал ему мальчик, который дал ему напиться. «В этом нет никакого неуважения!» – с тревогой прибавил он.

– Я понимаю, – ответил ему Невен.

Кроме этих слов, он ничего не говорил. Ему сказали, что Даница уехала. Он знал, что она уехала. Он ее видел.

Он проделал долгий путь, а здесь никого не оказалось.

Старик остановился перед ним. Сплюнул в пыль сквозь дырку в зубах. И сказал:

– Если тебя увезли ребенком, и не кастрировали, и у тебя есть оружие, то ты – джанни.

Невен почтительно кивнул.

– Я им был, – ответил он. – Теперь уже нет. Я ушел после боя у реки прошлой весной. Я здесь, потому что видел храбрость сеньянцев, и потому что моя семья… моя семья была здесь.

– Ты участвовал в том бою?

– Да.