– Алекс, когда ты успел стать рвачом?
Странный вопрос, а когда я им не был?
– Алиса, когда ты решила сэкономить на собственных похоронах?
Вообще, жадность это одна из степеней глупости. Я, конечно, крутой мужчина, но, как и каждый нормальный представитель сильного пола, вряд ли смог бы отказать барышне, пришедшей с просьбой о помощи. Был бы Алиса умнее, я бы без всякой платы рыл носом землю, дабы сохранить это холеное тело в неприкосновенности… Или наоборот – надеясь к нему прикоснуться. Но если уж меня решили купить, то цена должна быть адекватной. (Ничего, что я такое сложное слово употребил?)
– Тысяча. Тысяча золотом.
Судя по выражению ее лица, мне следовало просить пожертвовать ее своей белоснежной коленкой. Эта плата далась бы ей легче. Однако я был неумолим:
– Аванс сейчас!
– Сотня?
– Сто шестьдесят!
– Заметано
– Шестьдесят пойдут в зачет долга
– Я поняла, – с кислой улыбкой ответила Алиса.
Путь на первый этаж показался раза в три короче, чем с первого на третий. Ганса мы оставили сторожить квартирку. Кисель обещал прислать на смену кого-нибудь из проверенных бойцов. В офисе я получил обещанные деньги, миновав очередную попытку подвергнуть меня пыткой с помощью табуретки. Самым сложным было улизнуть от Алисы, которая, видно, полагала, что, взяв аванс, я тут же, прямо на глазах у изумленной публики, извлеку чужих – с помощью некоего хитросплетения рук и ног, блестящего черного цилиндра и белоснежных перчаток. Нет. Не извлек – наверное, только потому, что нет у меня ни цилиндра, ни перчаток.
Прошел час с момента обнаружения пропажи таблички. У меня нет долгов. У меня есть деньги. У меня есть первый заказ в качестве частного детектива, кстати, от зрелой брюнетки, и… И большое желание кинуться в бега. Даже не знаю, что удержало меня от того, чтобы «сделать ноги» – то ли желание подержать в руках восемьсот сорок золотых, то ли врожденная порядочность. Боюсь, все же первое.
Глава шестая
В гостях у человека-добермана
Заключая договор с властью, помните, что договор подписывает не власть, а человек.
Курить я не люблю. Но, чтобы не впасть в прострацию, когда мозг окаменевает и вместо мыслей выдает лишь сигнал «Рота, отбой!», беру трубку и методично прохожу ритуал раскуривания. Здесь важно не пропустить ни одного этапа. Сначала я разбираю трубку на части и каждую часть тщательно чищу. Обычно в этом месте мне в голову приходит умная мысль, и прибор для курения, вновь собранный, прячется на свое законное место в ящике стола. В этот раз я дошел до рекордной стадии – табак был погружен в чашечку трубки. Оставалось только взять с полки спички – а умные мысли в голову так и не приходили.
Может, я и придумал бы, как найти чужих, но сам факт их появления загонял мои мозги в состояние глубокого сна. Стена – непреодолимое препятствие, и это такая же непреложная истина, как и то, что воздухом дышат, а вода мокрая и жидкая. Однако они здесь. Значит, то ли в Стене дырка, то ли дырка у меня в мозгах, то ли вода не такая уж и мокрая. О горе мне, горе! С другой стороны, если брешь в Стене и есть, она должна быть небольшой и незаметной, иначе… Не знаю, как насчет наплыва сюда… Знаю, что было бы довольно сильное движение отсюда.
Думай, Алекс, думай!