В голосе Стефани Ньеману послышалась агрессивная нотка, и он понял, на чьей она стороне.

— Почему они сначала отказались от вскрытия?

— Это противоречит их принципам. Они защищают физическую целостность человека. И поэтому отказываются также от переливания крови.

— В досье почти нет протоколов допроса свидетелей. Вы разве не опрашивали тех, кто живет по соседству?

— Да какое там соседство?! Часовня стоит рядом с территорией Обители, и все, к кому мы обращались, отказывались с нами говорить или отвечали уклончиво. И в любом случае не могли подписать протокол.

— Это еще почему?

— Христос сказал в Евангелии от Матфея: «Но да будет слово ваше: „да, да“, „нет, нет“, а что сверх этого, то от лукавого»[14]. И эти слова запрещают им давать клятвы.

Одно из двух: либо Деснос и в самом деле досконально изучила эту проблему, либо она была сторонницей Посланников.

— Расскажите мне о Самуэле. Я узнал из дела, что он был епископом секты.

— Он отправлял мессы, вот и все.

— Разве он не был их гуру?

— Единственный гуру, которого знают анабаптисты, — это Христос.

Деснос и впрямь прекрасно играла роль посредницы. Тем временем за окном машины мелькали нескончаемые виноградники, по-прежнему огороженные колючей проволокой с табличками «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ».

— Как, по вашему мнению, они отнеслись к смерти Самуэля?

— Со смирением. Им несвойственно причитать и жаловаться. В настоящее время их единственная забота — вовремя закончить сбор винограда, что бы ни случилось.

Ньеман, как типичный коп, невольно ассоциировал сбор винограда с мыслью об отборном вине и прибыли — богатствах, которые Посланники должны были накопить за долгие века.

— Я полагаю, что они также выше материальных соображений?

— Да, конечно. У них никто ничем не владеет. Виноделие управляется кооперативом, доходы идут в фонд Обители.

— А как у них с сексом?

Его спутницу явно возмутил его вопрос.