— Ньеман, вы знаете законы не хуже меня: мы имеем право опрашивать рабочих только по очереди, одного за другим. Чтобы сэкономить время, придется это делать прямо там, на винограднике. А если вы захотите попасть в Обитель, нам понадобится разрешение ее хозяев…
Ньеман не ответил. Он всегда пренебрегал подобными формальностями, но прекрасно понимал, что здесь не Париж и Шницлер его не поддержит.
— И все же мы с коллегами кое-чего добились, — продолжала Деснос. — В списке URSSAF[41] нам удалось найти имена сезонников — ведь даже Посланники обязаны сообщать данные о своих наемных рабочих. Теперь мы проверяем, нет ли там сведений о прошлых судимостях.
«Прекрасная идея, лапочка!» — чуть было не сказал Ньеман, но в последний момент прикусил язык. Он не хотел, чтобы его уличили в фамильярности и, пуще того, в дискриминации женского пола.
— А как с бригадой строителей?
— Это у нас запланировано на сегодняшнее утро.
Ньеман понимал, что Деснос проработала всю ночь, и испытывал от этого странное удовлетворение, даже угрызения совести. Она носила обручальное кольцо и, наверно, вела мирную семейную жизнь где-нибудь в этих местах, с мужем, ребятишками и семейным «рено-кангу». Честно говоря, ему нравилось отравлять мирное существование своих коллег — так озорной мальчишка разрушает в сквере песчаный замок товарища по прогулкам, — хотя потом всегда корил себя за эти выходки одинокого тирана.
— Ладно, — сказал он, поставив чашку на стойку бара. — А теперь давай-ка лично допросим начальника стройки. Ты знаешь, где он сегодня трудится?
Стефани перелистала свой блокнотик:
— Он руководит другими работами в ста километрах отсюда, в Сен-Франсуа-де-Поль, это около Липштайна, в департаменте Нижний Рейн. Там есть довольно известная церковь, и…
Ньемана даже растрогали эти прилежные записи в блокнотике, и он дружески похлопал ее по плечу:
— Тогда в путь!
19
— Ты куда это наладилась? — спросил Марсель, увидев, что Ивана крадется между рядами виноградных лоз к Посланникам, собиравшим урожай чуть дальше. — Сезонники должны работать только здесь.
— Вот как? — спросила она с наигранным удивлением. — А я предпочитаю работать вон там, в тенечке.
— Да сегодня и солнца-то не видно.
— Ты идешь со мной или нет?
Марсель не ответил, но стал пробираться между лозами следом за ней. И они дружно взялись за работу, с секаторами в руках и корзинами за спиной. На Марселя нашло вдохновение: он непременно хотел объяснить девушке, что собой представляет гевюрцтраминер. Это вино из северного винограда, стойкого к осеннему холоду и даже к зимним заморозкам; поздний сбор придает ему особую сладость, превращая почти в ликер. Гевюрцтраминер пьют как аперитив, подают к десерту и в новогодний вечер… Но можно также почтить им азиатскую кухню.
— Например, глазированная свинина с вином из Обители — это что-то с чем-то!
Ивана его не слушала. Она презирала вино. В этой страсти к выпивке ей виделась вся нелепость существования какого-нибудь буржуа, кончающего в своем винном погребе, среди бутылок, свою дурацкую, никчемную жизнь.