– Так давай поглядим.

Я иду следом за подругой за угол и вокруг дома, и перед нами внезапно открывается река. Она находится в семидесяти ярдах вниз по заросшему деревцами склону с волнующейся под ветром травой. Течение кажется более сильным, чем я помню, в середине реки закручиваются водовороты, а вдоль берега проплывают отломанные ветки. Неширокая насыпь переправы – футов тридцати поперек, – но я не собираюсь и пробовать по ней пройти. Вообще не уверен, что хоть кто-то хоть когда-либо ею пользовался.

На противоположном берегу лес. Искореженные и сухие деревья.

– Ты прав, – возвещает О’Брайен, останавливаясь слева от меня и постукивая по панели задней двери, почерневшей от плесени. – Заперто накрепко.

Невдалеке от того места, где я остановился, на земле валяется булыжник размером с футбольный мяч. Я поднимаю его обеими руками и подхожу к Элейн.

– Придется ее просто взломать, – говорю я и бью камнем по ручке, сбивая ее. Дверь распахивается примерно на фут.

Моя спутница входит первой. Раздвигает шторы на окнах и впускает внутрь немного света. Пробует включить лампу, но электричества нет. Заглядывает в ванную, которая, как я помню, расположена сразу за углом коридора, ведущего в кухню. И все это еще до того, как я делаю первый шаг внутрь.

– Выглядит знакомо, не правда ли? – поворачивается ко мне моя коллега.

– Да, я был ребенком, когда приезжал сюда в последний раз, – отвечаю я.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Все смотрится по-другому. Все детали. Но да, все знакомое.

– Так почему ты не заходишь внутрь?

– Потому что это пахнет прошлым.

– По-моему, тут просто скверно пахнет.

– Точно.

Я все же захожу внутрь, и там действительно скверно пахнет. Сырым, гнилым деревом, сосновыми иголками, – но все это, вместе взятое, затмевает какой-то другой, тухлый и гнилостный запах, словно когда-то жившее здесь создание попало в ловушку или отравилось, сидя под досками пола или за панелями стены. Гнусный сюрприз для нынешних владельцев, когда бы те ни вздумали сюда вернуться, если они вообще соберутся это сделать.

И эти кухонные стены бирюзового цвета. Исходного цвета потери.

– Я выйду наружу, – говорит О’Брайен, проходя мимо меня. Выглядит она еще более больной, чем раньше.

– С тобой все в порядке?

– Просто вдруг стало трудно дышать.