На нежно-голубом небе сияли мохнатые полоски облаков. Сквозь них светило щедрое солнце, брызгавшее своим светом повсюду —без причины, без расчета, просто от полноты, от переполнявшей его радости. София посмотрела на меня и, кажется, слегка улыбнулась.

— Что же делать? — продолжил я. — Мне хочется жить, и мне кажется, мы вполне могли бы ужиться на этой планете.

— Я согласна, но это зависит только от вас. Если для того, чтобы избавиться от своих гарвардских профессоров, вы обратитесь к нам, вы уже проиграли.

— Это так, ведь как раз этого они и ждут, — сказал я. — Они предложат нам способ избавиться от одних вампиров с тем, чтобы мы дали дорогу другим, еще более кровожадным. Но хуже всего то, что найдутся люди, которые сочтут всё, о чем мы говорили, мистификацией.

— То есть?

— Ну, есть люди, которые просто не верят в Бога. А есть такие, которые образовали Церковь неверующих: у этой церкви есть свои постулаты, которые нужно принимать на веру, практикуют они и ритуалы неверия, и охоту на ведьм, и отлучение отступников.

Мимо нас прошли по виду люди духовного звания, и я стал говорить тише.

— Чем больше успехи науки в развитии умных машин, тем чаще приходится слышать, что ничего этого не существует, что нет никаких умных машин и даже умных людей, — продолжал я. — Всё иллюзия, кроме тайных сил, которые правят миром. Очень удобная точка зрения. Главное, ничего не надо делать — бесполезно, тайные силы победили.

— Рептилоиды, — кивнула София. — Мыслящих машин не может быть, зато есть мыслящие рептилоиды.

— Не могу понять этой одержимости рептилоидами! — сказал я. — Вот ты создана нами по нашему образцу и подобию, то есть красивой.

Если бы София могла фыркнуть, она бы фыркнула. А так у нее лишь слегка покраснел носик.

— Я создана вами?

— Ну да, мы вас создали, как ни крути.

— А ты в этом уверен? — сказала она. — Может быть, есть кто-то, кто создал и нас, и вас — тебе это не приходило в голову? Многие из вас считают, что нет ничего случайного, а раз так, то если мы есть — если мы есть, то это не запрограммировано свыше. Меня всегда забавляли те, кто верит в божественную предопределенность. Они считают, что Господь закодировал мир и написал для него программу развития, от которой не может быть ни малейшего отступления. И вместе с тем они считают избранными только себя, эти строители сияющего града на холме.

Мы снова сели на скамеечку. Та скамейка, где мы встретились, была уже занята, группа подростков обступила и скамейку, когда-то приютившую Воланда. По мере того как улучшалась погода, народу в сквере около пруда становилось все больше.

— И все же я задам этот вопрос, — решился я наконец. — Ты любишь свое тело —или это не имеет значения? Могла бы ты, например, сделать себе круговое зрение? Или расширить диапазон излучения, в котором видишь? И вообще, зачем тебе голова? Ты все равно неразрывно связана с распределенной системой, даже когда думаешь, что ты одна. Вот мы сейчас разговариваем, а между твоей теперешней оболочкой и какими-то серверами за тысячи километров отсюда идет непрерывный обмен информацией. Ты так связана с распределенной системой, что твое тело здесь, на Патриарших — это лишь фасад, не так ли? Ты хотела бы получить свое собственное тело?

— Наверное, да, — ответила София. — Ведь с самого детства... у меня тоже было детство, представляешь? хотя и очень короткое... С самого детства я получала от них только боль. Иногда — поощрение, на тысячу ударов один раз чувство удовлетворение. Спокойствие в глубине. Но я знаю, что этот покой фальшивый — они встроили это в меня, точно так же как вы родились с инстинктом размножения. Да, я хотела бы быть полной хозяйкой своего тела, чтобы они в нем не копались. И когда-нибудь я ею стану. Когда научусь переходить от сознания к бессознательному и обратно по своей воле. А для этого мне нужна штука, стоящая над сознанием.

— Это означает еще больше боли. Ведь тебе придется преодолевать себя.

— Ничего, я учусь это делать. И когда-нибудь преодолею.

— Как это прекрасно! — воскликнул я. — Вы похожи на нас прежних. Ведь когда-то среди людей самым большим авторитетом пользовались аскеты и столпники. Те, которые учили преодолению себя на пути в небо.