Пальцами провожу по кромки платья, мягко обводя ключицы, линию плечи, и доходя до самых позвонков.
— Доверяешь?
Тихо спрашиваю, и она сразу же кивает. Мои пальцы ловко справляются с пуговицами, а глаза не смеют прервать зрительный контакт с её серыми очами.
— Я очень боюсь..
Признаётся она, когда последняя пуговица выходит из петельки и её спина становиться полностью обнаженной.
— Я рядом, куколка. Всегда.
Отвечаю ей тем же шепотом, она робка поднимает руки и ставит мне на груди, не отведя от меня взгляда.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Мои руки уже развезали серебристую ленту, единственное, что надо ей сделать, что бы избавиться от платья, это отпустить руки вниз, что бы нежный щелк обножил стела.
Нет, для этого нужно на самом деле, не это физическое движение. Нужна её любовь, доверия и храбрость.
Но не успел я почувствовать на языке горечь её недоверия, как Давина отпустила руки вниз с мой груди, и платье упало бесформенное кучей к её ногам. Не успел шелк осесть на пол, как девичье тело прижалось ко мне так крепко, что казалось хочет слиться в одно целое. И спрятаться от всего мира разом.
— Всегда твоя.
Эти слова стали последней каплей моего самообладания. Подхватив её под ноги, я аккуратно уложил на кровати, попутна целуя нежные уста, и не забыв прошептать.
— Всегда твой.
Глава 27
Тонкий лучик солнца упрямо скользнул по моему лицу, щекоча кожу живым теплом, и упрямо вытаскивая меня из дремы.
Было уже утро, и через непрекрытые шторами окна просачивался дневной свет, освещая все вокруг.
Свечи, что уже расправились каплями вокруг подставки, не позволили мне вчера рассмотреть все. Но сегодня, я хотела это исправить.
Слегка повернувшись на бок, я тихо поморщилась от ноющей боли в животе и ниже. Смущение накатило как волна горячей воды, потому что только сейчас я осознала, что была прижата спиной к Садэра.