– О–о!

 – Хорошая работа, – сказал психиатр.

 – Замечательная. Неужели нельзя было для начала заставить старичка сбросить вес? А уж потом загонять в него меня?

 – Это необходимо для полноты образа, Отто.

 – Отто… да… Все возвращается… Ну что же, я…

 – Стоп! – Психиатр надавил на кнопку в столе, и дверь с шелестом закрылась. – Простите. Продолжайте.

 – Я, Отто Макгевин, премьер–оператор. Работаю на ЗБВВ. А вы – такой же психиатр, как я – доктор Айзек Кроуэлл. Вы – Сэм… э–э… Нимиц. Когда я выполнял задание на планете Весна, вы были командиром секции.

 – Все правильно, Отто. У вас хорошая память. Вряд ли мы встречались больше двух раз.

 – Три. Дважды на коктейлях и один раз за бриджем. У вашей партнерши был большой шлем, и я до сих пор не понимаю, как ей удавалось передергивать…

 Нимиц пожал плечами:

 – Она тоже была премьером.

 – Была. Да… Значит, вам известно, что она мертва…

 – Полагаю, я не уполномочен…

 – Разумеется. Итак, на этот раз вы – мой инструктор?

 – Правильно. – Нимиц вытащил из внутреннего кармана накидки узкий конверт, сломал пластиковую печать и передал Отто. – Пятиминутная краска, – предупредил он.

 Отто быстро зафиксировал в памяти три страницы текста, потом медленно прочитал от начала до конца и отдал Нимицу как раз в тот момент, когда строчки начали бледнеть.

 – Вопросы есть?

 – По–моему, все ясно. Я теперь стал этим старым толстым профессором Кроуэллом. Точнее, стану им, когда вы прогоните меня через мнемонический ряд в обратной последовательности. Я владею языком так же хорошо, как он?

 – Видимо, не совсем так. Учебных лент по бруухианскому не существует; Кроуэлл – единственный человек, которому пришло в голову выучить диалект. Вы пять недель находились под двусторонним гипнозом, постигая язык. Горло саднит?

 Отто поднял руку, чтобы дотронуться до кадыка, и вздрогнул, коснувшись четвертого подбородка Кроуэлла.