– Си. Акви. – Итак, его контактер, Р. Эшкол – женщина? На этой планете?

 – О, вот где вы. – Она подошла к нему. – Опустите пистолет и берите меня за руку. Я вас проведу.

 Они шли вверх по крутой тропе.

 – Я вылетела на флаере, искать вас, – сказала она. – Обнаружила место, где вы ночевали. Очень впечатляюще, особенно при дневном свете.

 Он ничего не сказал.

 Сколько месяцев назад он вот так близко находился рядом с женщиной? Его рука вспотела, стала липкой и холодной в противоположность ее мягкой и теплой ладони. Он почувствовал волну желания, такую острую, что у него сжалось в животе. Каждый раз, когда он спотыкался и чувствовал ее круглое бедро или…

 – Эй, друг, держи свои лапы при себе.

 – Миерде, но вео, – проворчал он. – Извините, мне не видно.

 – Ага… Так, мы уже почти пришли.

 Когда они приблизились к верхушке холма, Рамос едва разобрал возвышающуюся стену дома, серую на фоне ночи.

 – Вот мы и дома. – Она остановилась и начала возиться с тяжелым железным замком. – «Виста Герможа Отель» – «Отель с прекрасными видами», – перевела она, хотя в этом не было нужды. – Двадцать лет назад был закрыт… осторожно… и его купила через доверенных лиц Конфедерация.

 Они уже вошли в дом и ступали по пахнущему затхлым ковру.

 – На случай вот таких ситуаций?

 – Нет, все гораздо проще… Они думали, что Сенадо переберется в парачо, и хотели дешево получить здание для консульства. Теперь дело застряло. Здесь лестница.

 Рамос как раз наткнулся на первую ступень, когда она это сказала; он покачнулся и, сохраняя равновесие, почувствовал под рукой ее икру.

 Выпрямившись, он снова тронул ее, и она ответила звонкой пощечиной, показывая свое отношение к Рамосу.

 Рамос хладнокровно схватил ее за запястье и, вывернув, бросил ее на пол. Упав сверху, он прижал ее тело к полу коленями, ткнул дулом пистолета в ее шею, изрыгая глухие проклятья. Он щелкнул предохранителем, потом медленно поставил его на место. Поднялся.

 – Прошу прощения. Не забывайте, пожалуйста, я на самом деле Рамос Гуайана.

 Шелестя юбками, она поднялась на ноги. Голос ее дрожал:

 – Знаю, но я – это я, поймите тоже. На Шаломе у нас… так с людьми не обращаются!