По моим жалким сведениям,

 ты всего лишь второй из людей,

 кто удостоился.

 Кроуэлл без церемонии поднял тело Шуурны, обхватив ее бедра и негнущиеся руки.

 – Кому еще из людей

 такая выпала честь?

 Старик повернулся спиной к Кроуэллу и последовал за молодым. Тот уже устремился к веревке.

 – Я там не был,

 но мне сказали,

 то был Малатеста–высочайший.

 Порфири Малатеста! Последний управляющий рудником, первый из исчезнувших.

 Веревка была продета сквозь железное кольцо (тоже купленное в магазине Компании) и обычно свисала, удерживаемая палкой, которая привязана к концу. Кроуэлл поставил труп Шуурны на ноги, придерживая, чтобы он не упал, а старик пропустил веревку под руками покойницы, захлестнув ее таким образом, что получился почти профессиональный морской двойной узел. Они спустили тело Балуурну, который развязал веревку, и, балансируя одной рукой, выбрал слабину, так что канат снова повис в изначальном положении. Затем двое бруухиан скользнули на руках вниз, а следом спустился и Кроуэлл, чувствуя себя далеко не так уверенно.

 Во время всей процедуры Уолдо Штрукхаймер с потерянным видом стоял в стороне. Старик обратился к Кроуэллу и неформальном ключе, а когда Кроуэлл ответил, Уолдо угадал, что он вежливо от чего–то отказался.

 – Э–э… что все это значит?

 – Нас пригласили на поминки… Вы понимаете, будут перечислять все добрые дела, которые старушка сотворила за свою долгую жизнь, потом попросят посоветовать, куда лучше прислонить тело. Я сказал – нет, большое спасибо. Эта церемония будет тянуться целый день, а у меня назначена встреча. К тому же у меня всегда было ощущение, что присутствие людей на таких праздниках – в тягость. Но бруухиане не могут поступить иначе, потому что у них положено приглашать всех, кто оказался поблизости в момент «перехода».

 – Ну да, а уж мы так поблизости – ближе не бывает. Рад, что вы не приняли приглашение, – меня уже мутит от всех этих дел.

 – Что же, мы вольны уйти в любое время. Разумеется. Балуурн остается.

 – Пойдемте…

 Солнце по–прежнему пылало над головой, когда они вышли из хижины. Все приключение едва ли заняло больше получаса. Они не прошли по пыльной дороге и десяти метров, как Уолдо хрипло зашептал:

 – Тот соскоб, который вы мне дали… Почему вы думаете, что они не обнаружат вашего святотатства?