— Да, — наконец произнёс он, справившись с приступом гнева.

— Ну так это злой дух твоё копьё отклоняет. Их много таких, — сказал я. — Чем больше вот так убьёшь, тем меньше будешь промахиваться.

Бурздуб почесал затылок, крепко задумываясь.

— Так их же не видно! Как я их убью? — задал он резонный вопрос. — Ты-то вождь, видишь небось!

— Не вижу, — сказал я. — Я себе цель ставлю и туда бью копьём. Там злой дух и будет.

— Злого духа шаман бить должен! — воскликнул Улдук, другой орк, тоже наблюдавший за моей тренировкой. — Простой орк не может!

— Может. Духов много, а шаман один, — возразил я. — Чем больше духов стукнет орк, тем меньше работы шаману. Так что берите копья и будем стукать.

Орки переглянулись, не решаясь присоединиться ко мне, но тут мне помог дорогой брат Дургуз, который первым схватил копьё и шагнул вперёд, невзирая на тихие смешки соплеменников.

— Буду стукать всех! — оскалился он. — Вечно мне эти злые духи мешают!

Дургуз сделал несколько хаотичных выпадов, которые больше напоминали дикую пляску, а не тренировку, затем устало опустил копьё, покосился на смеющихся орков и вдруг продолжил рассекать воздух с удвоенной силой.

— Хорошо, брат, — похвалил я.

Вскоре к нам присоединился Бурздуб, а следом за ним и ещё несколько орков. Мы расположились в шеренгу, чтобы случайно друг друга не заколоть, и я показывал им, что делать. Они могут хоть тысячу раз утверждать, что умение драться у орков в крови, и что орк прямо из колыбели способен убивать, но даже так опыт необходим.

— А сколько их надо убить? — спросил Улдук после очередного выпада.

— Чем больше, тем лучше, — повторил я.

— Пятерых убил, мало? — спросил он.

— А я десять! — воскликнул Дургуз.

— Бейте ещё, — приказал я. — А ещё, знаете, как лучше всего бить?

— Сильно! — отозвался Бурздуб.

— Да… Я не об этом, — произнёс я. — Злые духи юркие и мелкие. Так что если мы все одновременно и одинаково ударим, то никто из них не уйдёт! Ну-ка, прекращайте. Становитесь в строй, плечом к плечу, рядом.

Орки, толкаясь и пихаясь, приблизились друг к другу, образуя неровную плотную шеренгу, от которой любой сержант заплакал бы кровавыми слезами. Я встал справа, сжимая копьё в руке.