— Реабилитирующие улики?… — Нелл запнулась на этом словосочетании. Ей прежде не приходилось употреблять его, но смысл был ясен. — Этого не может быть. Я видела все собственными глазами.

Ручка Ли Энн продолжала чиркать по бумаге, хотя глаза, опять защищенные очками, были прикованы к Нелл.

— Ты имеешь в виду убийство?

— Да. Но я не стану об этом говорить. Очевидно, произошла какая-то ошибка… И мой муж сейчас делает все возможное, чтобы ее исправить.

Ручка Ли Энн замерла в воздухе. Журналистка закрыла блокнот и отложила его в сторону.

— Довольно, — сказала она. — Может, теперь поговорим без микрофона?

Без микрофона?

— Это как?

— Ну, как бы «не для протокола». Никаких цитат, никаких откликов, никакой газетной статьи. Я просто хочу понять, что ты испытываешь.

— Не знаю, — сказала Нелл. Почему бы и нет? Статью не опубликуют, пока она не даст официального разрешения.

— Это бы очень мне помогло, — сказала Ли Энн. — Когда это случилось, я была еще в Атланте. — Она отпила немного из стакана. — М-м-м. — Казалось бы, сущий пустяк, но атмосфера вмиг переменилась, стала более дружеской. — Я забыла: ты тут родилась или откуда-то приехала?

— Родилась я в Далласе, — ответила Нелл. — Но мы переехали сюда, когда мне было лет шесть-семь. Папа устроился на работу в благотворительную клинику.

— Он врач, да?

— Был. Сейчас он на пенсии, живет в Неаполе.

— Правда? А мой — в Сарасоте, с женой номер четыре. Она на пять лет старше.

— Ну, не так уж и плохо.

— Меня, — уточнила Ли Энн.

Нелл, рассмеявшись, сделала глоток лимонада.

— Насколько мне известно, жертвой — изначальной жертвой — был твой парень?

Нелл опустила стакан.