Оказалось, мы не защищаем первозданный мир от вторжения извне. Мы сидим внутри особой лаборатории, которую покинули все сотрудники. После многочисленных попыток создать чудо у них ничего не вышло, и они ушли, да еще и забыв закрыть за собой дверь. Через какое-то время эти светила, конечно, отправили сюда своего младшего научного сотрудника, чтобы тот мог проследить за тем, как хилые плоды их экспериментов окончательно загнутся, а может, и прибрать, если потребуется… но Зуар’анту повезло, что сотрудником оказался Руак’Маар. Вместо этого он много веков с интересом наблюдал за жизнью в мире, который стал для него вторым домом, и наверняка продолжает делать это и сейчас. Я не знаю. После того как он выяснил, что кто-то из его сыновей позволил нарушить границу, мы его больше не видели. Конечно, я не сознался в том, что пропустил Вайтари, а потом дал ему вернуться. Ведь в каком-то смысле я следовал правилам и просто не выступил против брата.

Когда все время проводишь в уединении, вокруг словно создается вакуум. Любое действие кажется бессмысленным, и просто начинаешь превращаться в тень. Ночью? В нашей пустыне только свет: днем – солнца, ночью – бесчисленных звезд. Братья говорят, что эти явления несопоставимы, но я думаю иначе, потому что именно свет рождает тень и в его ослепительной власти каждый хоть раз, но сеет мрак.

И вот Вайтари и Руак’Маар бесследно исчезли, а я все еще здесь – однажды окаменевший великан, который теперь ожил, – из последних сил изображаю интерес к жизни одного и того же неба на границе двух миров. Встреча с Вайтари меня изменила, но смогу ли я исправить свою ошибку? Это я и собираюсь выяснить.

Примечания