Тогда я блефую, говоря Карпелю:
— Доложу Мирошниченке о вас все, что знаю!
А что такого я знаю о Карпеле? Да ничего! Но Карпель стремается и приказывает охране впустить меня. Ну, и правильно, а то пришлось бы использовать мой «Стечкин». Теперь-то я его перезарядил правильно!
07. На своем же этаже встречаю Светлану, она спешно что-то пачками отправляет в машину для уничтожения бумаг.
— Это ты? Ты слышал, что Мирошниченко срочно закрыл наш проект?
— Да. Только что от Карпеля.
— А ты знаешь, что он приказал уничтожить все оригиналы и подлинники документов по этому проекту?
— Ха! Да давно пора!
— Но ты точно не знаешь, что ко всему этому Мирошниченко приказал уничтожить всех, кто имел дело с документами проекта. Уничтожить!
— А тебя тоже должны уничтожить?
— Нет, я ведь дела с документами не имела.
Спрашиваю, где старички, которые не участвовали в экспедиции. Тогда Света отводит меня к большому работающему «этажному» холодильнику и показывает мне, как в нем на полу навалом лежат тела «старичков». Кто-то, видимо, сначала их расстрелял из автомата, а потом их добивали в голову на всякий случай.
Я бросаю им капсулы с прахом их погибших товарищей. Спите спокойно. Вместе.
Потом я бросаю саквояж, а Света, шепча мне, что
08. Поднявшись наверх, выбегаем из лифта. Охрана уже «проснулась» и начинает по мне стрелять. Выхватываю пистолет, удивительно, но у Светы тоже есть пистоль — самый последний, тяжелющий ТТ. Оба охранника, подкошенные, падают на пол. В гараже снимаем еще одного охранника — и угоняем микроавтобус. И как только у нее это все получается? Она ведет авто резко и немного опасно, лихо, зато быстро. Выбив ворота, вылетаем на шоссе. Пролетев десять километров, говорю ей:
— Останавливайся!
— Зачем?
Я выхожу и включаю дистанционный пульт атомной бомбы. Через пять минут… Я впрыгиваю в машину и кричу Светлане:
— Теперь гони!
Пока мы несемся к Москве, она все лепечет: