— Внучка, взгляни на бескрайние просторы космоса, — сказал Чандрасехар Курита, махнув пухлой рукой в сторону огромного иллюминатора, вмонтированного в переборку его каюты. Шаттл «Уесиба» приближался к Люсьену. — Разве может оставить кого-либо равнодушным столь величественное зрелище?

— Да, очень мило, Чандрасехар-сама, — любезно согласилась Касси.

Он с мягким укором покачал бритой головой:

— Мне понятно твое отношение к соблазну разбить оковы, которые накладывает на поведение женщины общественное мнение Синдиката. И все же тебе следует хотя бы изредка делать уступки красоте и нежности. Воин, не умеющий должным образом относиться к йину, подобен сломанному колесу.

— Это сказал Конфуций?

— Нет, дитя мое, это сказал я — только что. И вряд ли досточтимый мудрец мог произнести подобное изречение между завываниями по поводу того, что его не приняли на государственную службу, а именно это и составляет основу его «Суждений». Скорее, такие слова выражают настроения средневековой Японии, Конфуций же воспринимал это как само собой разумеющееся. Военачальник Ода Нобунага поражал и восхищал свои войска изяществом ритуальных танцев, которые он исполнял перед битвой; при этом, смею заверить, он был тем еще головорезом. С другой стороны, если даже он мог выразить свой йин, то тебе уж сам бог велел.

Касси посмотрела в иллюминатор. Ну да, сверкающие за ним звезды поражают своим числом, а бездна — полным отсутствием какого-либо дна.