— Экий вы непонятливый… Хотя, подождите! Вам, конечно же, есть смысл побеседовать с Мариной. Как я сразу не догадался… Идемте! — Мужчина подошел к двери и широко распахнул ее перед Кириловым. — Прошу!

Они долго шли по коридорам, сворачивали в какие-то переходы и закоулки и по тому уважению, с которым приветствовали пышноусого сотрудники редакции, Кирилову стало понятно, что он здесь не на последних ролях.

В комнате, куда привел Кирилова мужчина, стоял все заглушавший стрекот пишущих машинок, разом стихших при их появлении.

— Марина! — окликнул сопровождавший Кирилова. От окна поднялась полноватая, лет тридцати, женщина.

— Слушаю, Олег Игоревич!

— Побеседуй с товарищем, — он кивнул в сторону Кирилова, — и к четырнадцати я жду от вас подборку писем в десятый номер.

— Уже на машинке, Олег Игоревич. Постараюсь успеть.

— Что значит, постараюсь? Успеть! — Он, набычившись, склонил голову и исчез за дверью.

— Успеть! — передразнил его чей-то веселый голосок, и раздался смех.

У той, которую называли Марина, была легкая, почти неслышная походка. Она опять куда-то вела Кирилова по коридорам, пока они не оказались на площадке лестницы, служившей, очевидно, курилкой.

— Слушаю вас, — сказала женщина и улыбнулась. Кирилов удивился перемене: ее лицо, лишь минуту назад серьезное, мгновенно преобразилось, на щеках появились симпатичные ямочки.

— А кто этот, который привел меня? Ну, с драными локтями… Строгий такой…

— Ответсек… Собачья должность, между нами говоря: девчонки зря над ним потешаются. Но, надо полагать, вы пришли спрашивать меня не о нем?

— Я хотел узнать кое-что об Орловском.

Ямочки на щеках погасли.

— Это он вам посоветовал?

— Да.

— А вы кто Сергею? Может, из милиции?

— Школьный товарищ, сидели на одной парте.

— Товарищ? — Марина с непонятным подозрением быстро посмотрела на Кирилова, а потом отвернулась к окну.