В командирском джипе, на котором приехал отец, уцелело правое ветровое стекло. Левое, на котором от пробоин молниями змеились трещины, пришлось выбить.

— Плохо машину помыли, — проворчал Грин, отдергивая руку от панели встроенной в приборную доску рации. Кровь убитого водителя была повсюду.

— Времени не было, — словно оправдываясь, сказал сидящий за рулем Габи.

— Да знаю я, — махнул рукой Грин. Впереди, заполняя салон джипа вонью выхлопных газов, катил бронетранспортер. За джипом ехали грузовики. Грин, наконец, настроил рацию на нужную волну, и стал слушать. В эфире царила неразбериха. Различные части запрашивали штаб, требовали новых приказов, просили ознакомить с обстановкой. До северных опорных пунктов было слишком далеко, чтобы поймать передачи оттуда возле порта. Поэтому общий тон передач был, скорее, вопросительным, чем паническим. Штаб молчал. Наконец, когда колонна Грина уже была у самого Поселка, на связь вышел один из штабных офицеров.

— Что это за позывной, Янтарь? — спросил напряженно слушавший Габи.

— Комроты-один, батальон гвардии, — объяснил Грин. — Странно, почему это он отдает приказы, а не Барзель или Эран?

— Наверное, у них что-то случилось, — предположил Габи.

— Да. Нам это только на руку. Ты заметил, что про нас ни слова? — ответил Грин. Действительно, нив одной передаче ни порт, ни корабль не упоминался. Это, конечно, ни о чем не говорило — вполне могло быть, что гвардейцы общались на другой волне. Расслабляться не стоило.

Опасения Грина оказались беспочвенными. На блокпосту у заговорщиков был свой человек. Он подал условный знак, что все чисто, и колонна проехала в Поселок беспрепятственно. В Поселке колонна разделилась. У старших групп был список адресов, и грузовики разъехались, собирая людей. Грин вместе с одним из грузовиков направился к дому, где жила семья Бориса.

— Шимиии! — Лена бросилась Грину на шею, но тут же отстранилась: — У тебя кровь!

— Это не моя, — бросил Грин, и тут же приказал: — Собирайся, мы уезжаем.

— Что случилось, — встревожено спросил Борис, выходя на крыльцо.

— Сарацины наступают. Мы уезжаем, эвакуируемся, — ответил Грин.

— Куда? В Крепость?

— У нас есть корабль, — ответил Грин, и прикрикнул: — Давай, Борис, не телись. Собирай своих. Вещей много не берите, в грузовике места мало. Даю полчаса на сборы. Кто не соберется, я не виноват, ждать никого не будем.

— Понял! — Борис был отнюдь не дурак, и соображал быстро. — Я свой пикап возьму.

— Давай, — сказал Грин уже в спину сорвавшемуся с места Борису. Грин повернулся к Габи: — У твоих же свой транспорт, так? Давай, дуй к ним. По дороге забеги к моим, скажи, чтобы собирались. Марина все знает.

Получасом, конечно же, не обошлись. Сборы, уговоры заняли больше времени, чем планировал Грин. Через четыре часа колонна выехала из Поселка. На четыре пятых она состояла из гражданского транспорта: джипы, пикапы, легкие грузовички. Затесался даже автобус. На выкрашенном ярко-зеленой краской борту сохранился знак автобусного кооператива. Колонну никто не остановил. Новость о наступлении сарацин облетела Поселок, и народ кинулся спасаться, кто во что горазд. Колонна Грина отличалась от остальных только большим порядком, да еще тем, что ее сопровождали солдаты. Выехав из Поселка, колонна пошла по направлению к порту. Бегущие сломя голову в направлении Крепости люди провожали ее удивленными взглядами. Крепость, город на севере залива, который спешно укреплялся весь последний месяц, был новым оплотом Земли Отцов, вместо Сафеда.

— Больно… вот так вот бросить все, и уехать, — сказала с заднего сиденья джипа Лена.

— У тебя есть другие варианты? — вместо Грина ответила Марина, сидящая рядом с Леной.