Это был знак к готовности атаковать.
Ряды воителей зашевелились. Прямо сейчас все они начинали ускорять движущуюся в них прану и формировать заготовки под атакующие и защитные техники.
«Война сверх людей в самом ужасном смысле этого слова», — Стас покачал головой: «Во имя всех богов, как я умудрился оказаться в чем-то подобном?»
Но долго у него не получилось думать на эту тему.
Второй сигнал заставил волосы на затылке встать дыбом.
Это был знак начинать атаку.
Самый трудный шаг — первый. Если вначале море Сумада двигалось неуверенно медленно, то с каждым последующим шагом их скорость все росла.
Уже спустя пару секунд они с боевыми кличами яростно рвались вперед, думая лишь об одном, как бы быстрее вцепиться в глотку расположившегося впереди врага.
Из-за их скорости открывающаяся издалека картина несла в себе самый настоящий сюрреализм и нереалистичность.
Но кому, как не Стасу знать, что все это было взаправду.
Стоящие вдалеке на земляных стенах и укреплениях воины Союза терпеливо ждали, экономя прану, когда их враги достигнут дистанции гарантированного поражения.
Ранее ими были уничтожены все деревья вокруг, чтобы противник не мог незаметно подобраться к линии фронта. Это заставляло бегущих воителей то и дело перепрыгивать огромные перевернутые пеньки, уродливо угрожающие небесам сухими корнями.
Стас невольно порадовался, что сегодняшний день был солнечным. Опять драться в грязи и по колено в воде его не прельщало.
Глава 12
БУ-У-У-М!
Сразу несколько взрывов сотрясло поле боя, отбрасывая неудачливых атакующих вверх. Точнее, подбрасывая то, что от них осталось. Не смотря на прочность тел воителей, мощности магической взрывчатки хватало, чтобы разрывать их тела на окровавленные и обгоревшие куски.
В ту же секунду вверх взлетали новые и новые комья земли, осыпая штурмующих дерном и частями тел их павших товарищей.
Истошно вопили те, кому взрыв оторвал какую-то часть тела, но не убил. Живучесть воителей играла с ними злую шутку, так как они не могли даже потерять сознание.
А вот один из молодых воителей хоть и не подорвался на мине, но отлетел прочь от ударной волны.
Шатаясь, он тяжело поднялся, бессмысленным взглядом на покрытом копотью и грязью лице оглядывая качающийся, словно пьяный мир. Парень растерянно приложил руку к шее и увидел на пальцах перчатки кровь. Барабанные перепонки не выдержали столь резкого удара, приказав долго жить.