Но поздно, мы едем прямиком к дому Юнусовых.
Я не хочу смотреть в сторону, запрещаю себе это делать, но все равно смотрю.
Их дом тоже совсем не изменился. Все такой же красивый, большой, теплый снаружи. И наверняка такой же холодный внутри.
Окно спальни Ратмира я вижу еще издалека, и боль из фантомной становится самой что ни на есть реальной. И когда мы уже практически проехали мимо, я вижу во дворе маленькую темноволосую девочку. Чуть младше моего Миши, и сердце пропускает удар.
Перевожу стеклянный взгляд на лобовое и не могу прийти в себя.
Ребенок… В их дворе была маленькая девочка…
– Что с тобой? Ты так побледнела!
– Ничего… Ничего, Виталь, все хорошо.
Не глядя нашариваю в сумке бутылку с водой, делаю глоток, едва не обливаясь.
Я думала, что мне уже все равно. Я так долго убеждала себя в этом, что поверила в собственный самообман.
Кто эта девочка? Дочь Ратмира?
Эта мысль почему-то причиняет такую нестерпимую боль. Обидную.
Она не малышка, значит, зачали ее довольно скоро после моего кошмарного замужества. Быстро же он пришел в себя… Хотя чего я еще ждала. Все с самого начала было очевидно.
Он никогда не любил меня. Ведь будь оно иначе, он бы меня не оставил.
– Ань, ты меня пугаешь.
– Нет, Виталик, все правда нормально. Просто воспоминания всякие… ну, понимаешь.
– А тот, другой дом, на который ты смотрела, это его, да? Твоего бывшего?
Виталик мало знает о том, что произошло. Так, в общих чертах. И даже не зная всего, категорически осудил поступок Ратмира.
– То есть как это бросил? Даже не выслушал твою версию? Это не мужской поступок!
Он не знает об изнасиловании, причину расставания я не рассказала. Если бы он был в курсе, то гнев его был бы гораздо сильнее. И более оправдан.