– Что получил?
– Мое зрелое суждение, естественно.
Багг прищурился. Теол Беддикт подмигнул – на этот раз карим глазом. Старший Бог скривился: – Спасибо, хозяин. Что бы я без вас делал?
– Готов поклясться: гораздо меньше.
***
Танал Ятванар положил пакет на бюро Блюстителя. – Доставлено утром каким-то крысомордым мальчишкой. Господин, я полагаю, она не станет достойным вызовом. Во всяком случае, – продолжил он, развертывая пакет, – мне посоветовали обращаться с этим бережно, держать вертикально. Сейчас вы узнаете, почему.
Карос Инвиктад из-под набрякших век следил, как промасленная, плохого качества полынная тряпица была бережно снята и открылся небольшой деревянный ящик без крышки. Кажется, стенки его были многослойными. Блюститель наклонился, заглядывая внутрь.
И увидел двухголовое насекомое, такое, что в эти дни встречаются возле реки. Ножки усердно работали, двигая его по кругу… по кругу… по кругу… Внутренности ящика были сделаны из полированных дощечек; казалось, их можно перемещать и менять местами, если хозяину придет такая прихоть.
– Инструкции, Танал?
– Вызов в том, чтобы остановить движение насекомого. Очевидно, оно будет ходить кругом, пока не помрет от голода – что будет означать неудачу разгадывания. Примерно через четыре месяца. Пока существо кружится, оно не может есть. Водой его в достаточной мере снабдит клочок сырого мха. Что касается дощечек – вы сами видите, что они могут смещаться; когда обнаружится верное сочетание или последовательность, насекомое остановится. Тогда вы победите головоломку. Ограничения таковы: нельзя класть предметы внутрь ящичка; нельзя касаться или иным способом физически воздействовать на насекомое.
Карос Инвиктад хмыкнул: – Кажется вполне прямолинейным. Есть данные о рекорде разгадывания?
– Никаких. Похоже, вы станете первым игроком.
– Вот как. Забавно. Танал, трое заключенных умерли в камерах за ночь. У нас какая-то моровая зараза. Сожгите трупы на Гостеприимной Землице, что к западу от города. Дотла. Помещения промойте обеззараживающим раствором.
– Спешу исполнить, Блюститель.
***
«Руины простираются гораздо дальше, чем обычно полагают. Фактически большинство историков раннего периода колонии почти не обратили внимания на доклады Королевских Зодчих, особенно на доклад Кеден Кана, состоявшего на службе с основания до шестой декады. Во время составления планов будущего города было проведено весьма тщательное исследование. Три высокие джагские башни за старым дворцом по сути – лишь часть гораздо большего комплекса, и руины эти не совпадают с нашими знаниями о цивилизации Джагов. По этой причине можно с достаточной точностью полагать, что джагский комплекс на берегу реки Летер представляет собой постройку времен до рассеяния. То есть до того, как культура внезапно и насильственно распалась. Возможна и альтернативная интерпретация: три главные башни, четыре подземных склепа и то, что Кан называл Ровным Рвом, принадлежали одной, необычайно верной семье.
Как бы то ни было, я намерена указать вот на что: до джагского – или, более точно, джагутского – комплекса существовали иные руины. Разумеется, не следует упоминать о весьма заметной и до сих пор существующей структуре Азата – об этом речь пойдет в следующей лекции. Однако во всех районах, которые занимает Летерас наших дней, можно найти основания стен, площади и мостовые, каменные колодцы, дренажные канавы и даже некие формы кладбищ и могильников и – слушайте внимательно! – все это имеет черты стиля, не принадлежащего людям, равно как Джагутам или же Тартеналам.
Теперь – каковы же характеристики этого неведомого комплекса? Разумеется, прежде всего он был замкнут стенами, целиком покрыт крышами на многих уровнях – даже площади, аллеи и улицы. Если это крепость, то явно неприступная. Под искусно выложенными мостовыми был второй, даже еще лучше защищенный город – коридоры и тоннели, из которых он состоял, можно проследить по общему плану нашей канализации.
В общих словах, Летерас, колония Первой Империи, основан на руинах более раннего города, план которого не учитывает присутствия башен Джагутов и Азата, что заставляет думать, что он предшествовал обоим сооружениям.
Даже первый зодчий Кеден Кан не смог или не захотел предпринять попытку идентификации первостроителей. Не найдено почти никаких артефактов – ни посуды, ни скульптур, ни металлических деталей. Одна интересная подробность: кажется, на последней стадии обитаемости жители предпринимали яростные попытки перестроить город. Проведенный Каном анализ привел его к мысли о внезапной смене климата – следы свидетельствуют об отчаянных попытках обеспечить герметичность.
Вероятно, попытки эти не увенчались…»
Внутренний монолог внезапно прервался: она услышала шарканье, говорившее, что кто-то приближается. Поднять голову – целая мука; но Джанат Анар заставила себя сделать это – как раз к тому моменту, когда заскрипела дверь и хлынул свет лампы, тусклый, но все же ослепивший глаза.
