К’усон Тапи, название, встречающееся на самых старых картах Летера. Слова столь архаичные, что смысл их давно утерян. Засоленное дно высохшего озера или морского залива. Плоское, ни одного бугорка на лиги и лиги – по крайней мере, так показывают карты.
– Далеко ли до этого К’усон Тапи?
Разведчик поглядел на небо, прищурился – заходящее солнце светило в глаза. – Мы подойдем к нему до сумерек.
– А до овлов далеко?
– Они в лиге от старой береговой линии, Смотритель. Там, куда они идут, нет корма. Стада обречены, как и сами овлы.
– Дождь дошел до К’усон Тапи?
– Пока нет. Но вскоре он начнется и там. Глина станет вязкой – им не удастся использовать против нас фургоны.
– Скачи к основной колонне, – приказал разведчику Брол Хандар, – и доложи Атрипреде. Мы подождем ее на старом берегу.
Разведчик отдал честь по-летерийски – молодые быстро перенимают подобные вещи – и тронул коня.
Атрипреда Биветт весь день пыталась убедить себя, что увиденное – всего лишь плод игры переутомленного, перегруженного ума, самозваная активность глаз, пытающихся на потребу воспаленному воображению отыскать форму в бесформенном. Когда заря была всего лишь намеком на темном небе, она отошла от армейских порядков и встала перед могильником. Эти странные сооружения попадались им на всем пути к востоку. Демонические белые лица на плоских сторонах валунов. Приношения в нишах и щелях между грубо отесанных камней.
Два дня назад они разбросали один могильник, чтобы найти… какую-то чепуху. Плоский камень с куском размозженного дерева – бессмыслица! Но Биветт так не думала. Она хорошо помнила далекий день на севере, грохот штормовых волн, ряды боевых каноэ со срезанными носами – да, дерево, дерево, такое же, что в сердцевине могилы.
Рассвет осторожно крался по небу, почти незаметный за полотнищами ливня. Она стояла перед очередным могильником. Подняла голову… и увидела шагах в тридцати смутный силуэт, серый, расплывчатый, но похожий на человека. Громадный. Одинокий. Неподвижно следящий за ней. Тепло мигом улетучилось из вен, и дождь стал холодным, как в тот день над бурным северным морем, много лет назад.
Подул ветер, сделавший стены воды непрозрачными… и миг спустя силуэт пропал.
Увы, холод не покинул ее. Как и ощущение нечеловечески зоркого, оценивающего взгляда.
Призрак. Тень, отброшенная разумом. Игра ветра, дождя и робкой зари. Но нет, он здесь. Следит. Он, создатель могильников.
Эта мысль напугала ее, словно она снова стала ребенком. Ужас, что рождается в разуме слишком юном, не умеющем отличать правду от кошмаров, грез, страшилок. Боящемся всего непонятного. Она сейчас тоже боится…