Врач кивает. Молодую мать поднимают и относят в палату. В отделении воцаряется зловещая тишина. Волосы у меня на затылке встают дыбом. Чувства словно притупляются, я больше не способна ни о чем думать – слишком велик пережитый только что ужас. Я шагаю за Хлоей оцепенело и, хотя все во мне противится этому, тихо приоткрываю дверь. Она стоит над тележкой и делает нечто, о чем я, наверное, не забуду до конца жизни. Погладив мертвого младенца по бледному личику, она произносит:
– Другого выхода не было. Некоторым суждена короткая жизнь, как это ни прискорбно.
Она протягивает руку, кладет ладонь на голову малыша, и тут из-под его кожи вырывается золотое свечение. Хлоя немного отводит руку, и луч следует за ней. Это тонкая сверкающая нить, но очень короткая. Она целиком вытягивает этот свет из крохотного тела, и блеск, только что такой яркий, теплый и золотой, неуклонно тускнеет и наконец гаснет. Хлоя обматывает этот странный серый шнур света вокруг своего запястья, он погружается в ее кожу и исчезает.
– Покойся с миром, – говорит она и еще раз бросает взгляд на мертвое дитя. Мне становится плохо. Я неслышно закрываю за собой дверь. Ноги подкашиваются, я шатаюсь и чувствую, что вот-вот сорвусь. Но этого ни в коем случае нельзя допускать. Мне нужно убраться отсюда. Если она обнаружит меня здесь… Покачиваясь, я иду вдоль стены, держусь за нее и молюсь, чтобы сейчас не появилась Хлоя.
Наконец я добираюсь до лестницы, распахиваю дверь и чуть не падаю на площадку. А там опускаюсь на пол и беззвучно рыдаю. Могла ли я спасти ребенка? По крайней мере, я не должна была оставлять его в руках Хлои. Эти мысли кружатся у меня в голове, и я снова и снова слышу крики матери, которые теперь, скорее всего, будут преследовать меня всю жизнь.
Глава 33
Я не помню, как вернулась в школу. Должно быть, ноги принесли меня туда по известному пути сами собой. Они знали, что разуму нужен покой, а мне – место, где я буду в безопасности и смогу дать волю слезам.
Словно в трансе, я бреду по коридору, сама точно не представляя, где нахожусь. Слышу звуки вокруг, замечаю расплывчатые силуэты. Я в академии? Да какая уже разница!
Что-то касается моего плеча, однако я просто иду дальше. Меня опять встряхивают, но я высвобождаюсь. Затем уже две ладони ложатся мне на руки выше локтей и останавливают. Очень медленно подняв голову, я смотрю в лицо, которое кажется мне знакомым.
– Тереза? Что, черт возьми, с тобой случилось?
Я смотрю на человека передо мной, вглядываюсь в черты его лица, в зеленые глаза, которые буквально пылают, из них сыплются ослепительные искры. Да, я знаю их, и бури, бушующие в этом взгляде, мне тоже знакомы.
– Эйден, – произношу я, и собственный голос звучит как чужой и будто издалека.
Он кивает.
– Пойдем, я уведу тебя отсюда. – Он сжимает мою ладонь, другой рукой обвивает мою талию и куда-то меня ведет. Не знаю, сколько мы идем. Несколько минут, часов?
Эйден открывает дверь, запирает ее за мной, подводит меня к мягкой кровати и усаживает на нее. Он встает на колени передо мной, берет мои ладони в свои и смотрит на меня снизу вверх. Очень нежно заправляет прядь волос мне за ухо. Кожу начинает немного покалывать, в тело возвращается тепло.
– Где ты была? И что произошло? Ты выглядишь жутко, откровенно говоря. – Его руки снова сжимают мои, не отпускают, делятся силой и теплом.
Губы шевелятся с трудом, однако вскоре я слышу собственный ответ:
– В больнице.
Он медленно кивает и не сводит с меня глаз.
– И там что-то случилось?