– Ты совсем не понимаешь, о чем говоришь, – Кирилл вздыхает тяжело. – Не хочешь понимать и слушать меня не хочешь.

У меня на языке вертится тысяча возражений и столько же причин, почему нам с Кириллом не судьба быть вместе, но именно в этот момент краем глаза я замечаю движение позади Кира. Лизка с сумасшедшим взглядом снимает нас на телефон, и насколько значительную часть разговора она успела зафиксировать, я даже думать боюсь.

– Лиза? – я округляю глаза и, привстав на носочки, смотрю за спину Подольскому. Он оборачивается, а подруга с бешеной скоростью срывается с места. – Лиза, стой! – кричу я и пытаюсь броситься вслед за ней, но Кирилл не пускает. – Пусти! – дергаюсь я. – Она же заложит нас!

– С Потаповой я сам разберусь, – на мой взгляд слишком легкомысленно отмахивается Кир.

– Но, если она кому-нибудь расскажет о том, что увидела… – звучу испуганно и жалобно.

– Я же сказал, разберусь, – Кирилл, напротив, предельно тверд и даже в какой-то мере равнодушен к тому, что нас застали в таком двусмысленном положении. – Сначала я хочу закончить с тобой…

– Нечего тут заканчивать, – смело перебиваю, вскинув подбородок. – Я тебе все сказала и мнения своего не изменю. Поэтому лучше оставь меня в покое, слишком многое изменилось с того времени, когда мы были соседями.

– Зато я сказал далеко не все. Но вижу, сейчас это бесполезно. Подожди, не перебивай, – не дает пикнуть и звука, едва только я собираюсь раскрыть рот. – Я назначаю тебе дополнительные занятия каждую среду. И нет, отказаться нельзя, это обязательно. Прошлый семестр ты пропустила, а без моего материала экзамен не сдашь, вопросы в билетах повторяют темы лекций, в том числе за прошлое полугодие.

– Я могу попросить их у одногруппников, совсем не обязательно ради меня брать дополнительную нагрузку, – лихорадочно соображаю, как бы отмазаться от сомнительной чести. Мало того, что дополнительные не вписываются в мое расписание из-за работы, так и лишние встречи с Киром означают лишнюю головную боль.

– Ну что ты, мне лишь в радость, – скалится он, и я понимаю, что впереди меня ждет очень-очень трудный семестр.

Лизку найти не получается. Нет ее около аудитории, где у нас должна будет пройти следующая пара, нет ее ни в одном из туалетов, ни в столовой. Больше никуда заглянуть не получается – звонок против воли гонит на занятие. На сообщения подруга, вероятнее всего бывшая, не отвечает, звонки сбрасывает. Не удивлюсь, если успела уже внести мой номер в черный список. Да что ж так не везет-то, а?

Всю следующую пару сижу как на иголках. Воображение рисует, куда Лизка могла отправить видео, и те кары, которые непременно обрушатся впоследствии на мою голову. И если с руководством университета у Кирилла, по его же словам, есть шанс разобраться, то в случае, если Потапова отправит кино в какой-нибудь городской паблик типа «Подслушано…», где его с легкостью может заметить Леха, объясняться со своим молодым человеком будет проблематично. Я уж молчу про возможный хейт, что ждет меня после огласки.

На работу иду вся напряженная, будто слишком сильно надутый шарик перед тем, как вот-вот лопнуть. Жду неминуемого взрыва и вздрагиваю от малейшего шороха, но телефон молчит, а я не могу определить: добрый это знак или все же затишье перед бурей. Уже в кафе не выдерживаю и пишу Киру, разблокировав предварительно его номер:

«Все тихо?»

А ему даже не приходится спрашивать, что я имею ввиду.

«Все хорошо;) не переживай, проблем не будет. Я обещаю» – читаю, но обезличенным строчкам не удается меня успокоить. «А вот если не придешь завтра на дополнительные, проблемы я тебе гарантирую^^» – прилетает вдогонку.

Улыбаюсь невольно и выхожу в зал, у парочки за столиком у окна следует убрать освободившуюся посуду.

– Все в порядке? – с «рабочей» улыбкой интересуюсь я. – Что-нибудь нужно?

– Спасибо, все хорошо, – коротко кивает мне кавалер, и я тактично оставляю влюбленных в покое.

Работа помогает все-таки отвлечься. К концу смены я уже не так напряжена, но, когда является Лешка, чтобы забрать меня домой, не без опасений вглядываюсь в его карие глаза. Они излучают, как всегда, спокойствие и уверенность, и меня немного отпускает. Чувствую, что в груди улеглось, но беспокойство не оставляет полностью, свернувшись клубком где-то на периферии.