– Я говорю тебе чистую правду!

– Ты сказал администратору, что вынужден уехать, а я решила остаться на соседнем курорте, потому что встретила подругу! – смотрю на него в упор. – Ты просто ублюдок, Платон, который не смог смириться с моим отказом, обиделся, как глупый мальчишка, и решил мне отомстить!

– Я не собирался тебе мстить, Кристина! – заикается он. – Я ведь люблю тебя, я…

– Замолчи! – вскрикиваю, сжав кулаки. – У меня был поганый день! Ясно тебе? Поганый! А твоя лживая физиономия делает его ещё хуже!

– Ладно! Хорошо! – сдается он, подняв вверх ладони. – Я признаю, что был не прав! Я был не прав, слышишь? Я просто… Я просто не был готов к такому повороту событий, потому что мне казалось, что между нами всё серьезно!

– Это всё?

– Очевидно, что денек у тебя выдался и впрямь тяжелый.

– Не смею больше задерживать, – указываю на выход.

– Кристина, – усмехается он, поставив руки в боки, – что происходит? Я знаю, что подвел тебя…

– Ты чуть не убил меня!

– Это ненамеренно, поверь! То есть… Господи, Кристина, это даже звучит ужасно! Я бы никогда не причинил тебе вреда, я ведь очень тебя… Слушай, – вздыхает он, увидев в моих глазах ожесточение, – я знаю, что повел себя самым ужасным образом. Я сволочь. Я очень плохой человек. Но, прошу, не ставь на мне крест. Я сожалею, что тогда позвонил тебе и наговорил глупостей. Пойми, те новости, что посыпались о тебе и этом болване Алмазове, поразили меня! Я поверить не мог, что ты могла так поступить со мной. Но потом, поразмыслив, я понял, что это всего лишь сплетни. Этим проклятым и вездесущим журналистам лишь бы откопать кусок грязи, да пожирнее! Мне очень жаль, что ты стала их жертвой только потому, что случайно столкнулась на крыльце гостиницы с объектом их пристального внимания! – нервно усмехается Платон и будто ищет в моих глазах подтверждение своим словам. – А этот сторожевой пес в прихожей – так, для личной безопасности? Его хозяин знает, что виноват перед тобой, и таким образом решил принести извинения?

– Платон, очень тебя прошу, уходи. Мне нечего тебе больше сказать, да и говорить с тобой нет никакого желания. Ты выслушал меня, я тебя – конец.

– «Конец»? Как это? – часто моргает он. – Мы ведь друзья, мы с тобой были близки и…

– Кристина, у вас всё в порядке? – спрашивает Альберт, заглянув на кухню.

Платон поджимает губы и, закатив глаза, оборачивается.

– Вернись на свое место и не вмешивайся! А лучше всего – проваливай в свою будку, пес!

Прячу лицо в ладонях, устав от оскорблений Платона, который всё ещё отказывается понимать степень своей вины и того, что мне понадобится слишком много времени, чтобы вернуть нашим отношениям хоть толику уважения. Возможно, что этому теперь в принципе не бывать.

– Альберт, совсем скоро Новый год, – вдруг раздается низкий с опасной хрипотцой голос. Я судорожно опускаю руки и смотрю, как на кухню медленной хищнической походкой входит Кристиан, для которого привычный для меня простор едва ли вмещает его высокую и крепкую фигуру. – В следующий раз, когда кто-то посмеет оскорбить тебя, советую воспользоваться гирляндой с разноцветными лампочками. Заштопаешь ею чужой рот. Будет весело и празднично. Как думаешь? – оглядывается он на Альберта.

– Отличная идея, босс. Теперь гирлянда будет всегда со мной.

Я с трудом понимаю, что происходит. О чем они говорят? Почему я испытываю стыд за Платона? Не потому ли, что рядом с двумя громилами, один из которых отец моего будущего ребенка, он кажется жалким червяком, с которым я когда-то имела ту самую близкую связь?