– Вот это моя девочка.

Его рот, горячий и умелый, двинулся к ямочке за ухом. Он приподнялся над ней на локтях, его грудь оказалась прямо напротив ее груди, и он стал то прижиматься, то отстраняться от нее… Его поцелуи лишили Кейли разума, казалось, она тонет в водовороте, закрутившем ее. Он раздвинул над ней ноги и прижался бедрами.

– О Боже, Бобби. – Она вытянула руку и схватила его за мощные ягодицы, с удовольствием встречая пока еще слабые толчки. – О Боже, Бобби, о… Тьфу, черт!

Он резко вскинул голову.

– Что? – Краска залила его щеки, когда он посмотрел на Кейли. От смущения его глаза засияли голубым светом, словно газовое пламя. Он уже был в сильном возбуждении.

– Tсc… – Она затаилась, не отпуская его, словно пытаясь что-то расслышать сквозь собственное неровное дыхание. Да, да, она снова это услышала. – Автобус, – простонала она. – Должно быть, автобус. Хотя рано…

Шепотом выругавшись, Бобби скатился с нее и уставился в потолок, а Кейли вылезла из кровати и подбежала к опущенной занавеске. Она выглянула в щелку.

– Да, это он. – Кейли затихла на миг, а потом громко крикнула:

– Она, Бобби! Я вижу Кэтрин! Ой! Она классно выглядит. Ясное дело, посильнее накрасилась и соорудила сексуальную прическу. Как здорово ей подошло мое платье, она…

– Ради Бога, Кейли! – Бобби подошел к ней сзади и тоже выглянул в окно. – Где она?

– Вон! В розовом платье. Оно намного, уж поверь мне, намного лучше ее обычных нарядов. Хотя чего я тебе рассказываю, ты же видел ее на карточке.

– Да она гораздо невзрачнее тебя, но сейчас-то какая разница? Розовое платье… розовое платье. О Боже, да у нее твоя фигура! Да?

Кейли шлепнула Бобби по руке.

– Даже не помышляй!

Он опустил занавеску и ухмыльнулся.

– Не помышлять о чем?

– Отплясывать с моей сестрой в горизонтальном положении.

Замурлыкав, покрутив бедрами, Бобби изобразил несколько па. Потом, ловко уклонившись от очередного шлепка, опустил руки по швам и замер.

– Ну ладно, бэби, я тебя просто подразнил. Мне кажется, она не в моем вкусе.

– О, перестань. Ну прямо успокоил. Я всегда про тебя знала одно: если у женщины еще есть пульс, она в твоем вкусе.