Уильям Питт Младший (1759–1806) – кардинально новый тип политика, взросшего на английском парламентаризме. Это прообраз современных политиков в странах либеральной демократии, а также последних ста лет ее развития. Денди и, как сегодня принято говорить, «мажор». С абсолютно изолированной чувственностью и подчиняющийся исключительно вопросам прагматизма в политике, действующий в стезе геополитики. Человек, которому плюнь в лицо. И если это будет необходимо с политической точки зрения, он ответит, что это «божья роса». Исключительная прагматичность и отдаленность от личного чувственного восприятия морали. Когда будет выгодно политически, он пожалеет, посочувствует и поддержит. Когда возникнет новая политическая необходимость, он уничтожит. Это совершенно не значит, что человек плохой, бесчувственный и лишенный морали. Уильям Питт Младший очень переживал и умер в 46 лет от алкоголизма. Его главная идея – исключительный политический прагматизм на основе стержня выгод геополитики. Исключительная политическая прагматичность дает возможность принять решение в конкретный момент времени и подыграть, усилить геополитический аспект влияния. Когда надо, он «дружил» с Наполеоном, расчищая его руками препятствия и приобретая возможности. В нужное время начинал воевать. Что-то на подобие «Странной войны» 1940 года Великобритании с Гитлером, больше похожей на заигрывание обиженных влюбленных в надежде на предрасполагающий во времени геополитический фактор, когда Гитлер вынужден был развернуться и осуществить не операцию «Морской Лев», а операцию «Барбаросса». У Уильяма Питта вы найдете много общего и с Черчиллем, и с Рузвельтом и даже с Обамой или Байденом. Исключительная политическая прагматичность и «ничего личного».

Именно посредством её он создал задел для победы над Наполеоном, опершись именно на геополитический фактор. Пусть на континенте Наполеон сражается с такими противниками, как он, ослабляя друг друга, Великобритания активно включится позже, с новыми силами. А пока главная задача – доминирование на море. Трафальгарское сражение – и доминирование сохранено. Союзникам Великобритания поможет деньгами и допуском к трансферу по морским коммуникациям с выгодами торговли. Это принесет бонус в виде экономических выгод союзникам от контрабанды на Наполеоновский континент и ослабит контролируемую им экономику. Как только наполеоновская экономика ослабнет и он потеряет значительную часть ресурсов в войнах с «союзниками», тут и появятся свежие, но уже подготовленные на дальних коммуникациях, вроде испанского театра военных действий, войска Великобритании. Такова упрощенная идея Питта вкратце, но суть ее в использовании морской силы, изоляции острова Великобритания, отъема французских колоний, скрытых поставок контрабандных более дешевых колониальных товаров в наполеоновскую Европу и чисто политического ожидания недовольства местным населением захватов Наполеоном их земель – факторов изоляции и коммуникации. Ведь недовольство немцев, разочарование поляков в Наполеоне усложнило коммуникацию его войск в России. А восстание в Испании и напряжение в других местах значительно снижало концентрацию на главных направлениях. Наполеон тоже учитывал геополитический фактор. Нуждаясь в ресурсах и понимая, что не сможет контролировать некоторые огромные колонии на периферии, он совершил Луизианскую сделку (1803 г.), согласно которой в результате получил 8,8 млн долларов и продал США, буквально 20 лет назад приобрётших независимость (1783 г.), Луизиану с остальными вышележащими французскими землями. А это почти треть нынешних США. Вследствие сделки он получил финансовый ресурс, потому как после Трафальгарского сражения (1805 г.) не получил бы уже ничего, усилил Соединенные Штаты, которые еще 20 лет назад вели войну за независимость против Великобритании (1775–1783).

Но фактор морской силы превозмог даже гений Наполеона. И этот фактор подчеркнула и усилила прагматичность Уильяма Питта, который не просто был единственным и неповторимым, а собрал вокруг себя политиков, фактически наследовавших его прагматичность в геополитике после смерти в 1806 году. Уильяма Питта тяжело назвать победителем Наполеона, но в отличие от Александра I он с максимальной выгодой ввиду своей прагматичности использовал геополитические факторы, которые и победили Наполеона. Поэтому в 1815 году главным выгодополучателем на Венском конгрессе стала Великобритания, а не Россия. Последняя, понеся самые значительные потери во всех аспектах в ходе наполеоновских войн вплоть до разрушения Москвы, получила слово «бистро» в Париже (шутка). И уже через два года стала главным геополитическим соперников значительно усилившейся Британской империи. Прагматичность и геополитика.

Задумайтесь! Была бы такая сменяемая во времени прагматичность среди политиков вроде Уильяма Питта без парламентаризма и такой ранней буржуазной революции в Англии? Нет. А была возможна такая ранняя революция не в Англии с ее обменом информацией, а, например, в Монголии в это же время? Нет. Поэтому весь исторический процесс пронизывают геополитические факторы и парадигмы! Начиная от цвета кожи до формирования эмансипации и прочих процессов. Также, если интересуетесь геополитикой с точки зрения Великобритании, а также продолжения геополитической стези Питта, необходимо обратить внимание на внешнеполитическую деятельность Генри Палмерстона (1784–1865), более позднего политика, на то, как он исключительно прагматично продвигал доминирование Великобритании по миру.

Бисмарк (1815–1898) и понимание платформы.

Бисмарк осуществил объединение Германии (1871 г.). Важность этого события с точки зрения геополитики в том, что оно подтверждает ее многие факторы уже в Новом времени, которое легче изучать по множеству фактических исторических свидетельств. И прежде всего это касается функционирования сухопутных держав, как в эпоху доминирования морской силы, так и наоборот. Мало того, данное объединение несет понимание геополитических процессов в общем.

Из физики мы знаем, что большее всегда притягивает меньшее. При взаимодействии разных по массе тел создаются силы, которые влияют на их движение относительно друг друга. Например, Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот. Физика формирует взаимодействия на атомарном уровне, а также влияет на молекулярную химию. Та уже служит основой биохимии. Отсюда произрастает биология, далее анатомия, человек, его поведенческие структуры, психология, социум и политика. Всё это логично пронизано цепочкой причинно-следственных связей. Связь между физикой и социумом в причинно-следственных связях сегодня почти не изучена наукой, но факт в том, что она есть. Восприятие этого сегодня человеком скорее интуитивно. Изучение взаимосвязи между физикой и биологией и человека, а далее человеческой социологией, поведенческими структурами – темный лес. Связь между физикой, антропологией и политикой – предмет будущих наук.

Но суть в том, что большее притягивает меньшее, и этот факт работает не только в физике. Большие государственные образования притягивают меньшие, имеют сателлитов и меньших союзников. Больший капитал в одинаковых условиях всегда заработает больше, чем меньший, и, соответственно, притягивает к себе бо́льшие финансы. Поэтому он и стремится к монополизации. Больший город поглощает меньшие окружающие его села и городки. Весь мир устроен от малого к большему в структуре взаимосвязей и тел. А в большем больше этих микросвязей, чем в меньшем. Такая же ситуация и в геополитике.

То есть большие географические объекты посредством человека оказывают влияние на меньшие. И этому есть тысячи примеров, просто человек на эти взаимосвязи мало обращает внимания и эти знания пока не структурированы. Данное влияние пронизывает не только экономику, но и заметно вплоть до духовного развития человека. Вроде того, как Тибет влияет на буддизм: там можно уединиться в горах. И вокруг него формируется целое направление буддизма Гелугпа с Далай-Ламой во главе. Также сирийские мистические направления в изоляции сирийской пустыни повлияли на развитие философских направлений в самых разных христианских конфессиях. И чем больше углубляться в антропологию, тем больше таких примеров можно видеть. Вы начнете связывать земледельческие культуры с лесными черноземными зонами, кочевые со степями, поймете, почему горные народности именно такие, а островитяне другие, почему чукчи живут в одной культуре, а пигмеи или европейцы обладают совершенно другой культурой. География в огромной степени влияет на антропологию, а далее следует формирование государственных образований. Всё это взаимосвязано и подвержено влиянию, притом большее всегда влияет на меньшее. Поэтому большие языковые группы поглощают меньшие, малые народы исчезают и вливаются в большие. И так далее. По причине того, что всё начинается с физики и развивается, эти процессы почти непреодолимые, а то, что в малом упирается и ограничивается этим малым, просто вливается в большее, как бы придавая ему новый оттенок.

Большее притягивает меньшее. Звезды притягивают планеты, Солнце – Землю, Земля – Луну. Бо́льшие географические объекты также влияют на формирования государственных образований. Мало того, ту же физику можно увидеть и в процессах взаимодействий между государствами и социумами. Есть центробежные силы, но есть и центростремительные силы. Баланс этих сил зависит от масс большего и меньшего тел и скорости их взаимодействия. И это платформа, на которой базируется геополитика с ее изоляцией и коммуникацией под влиянием технологий. Не будем уходить глубоко в философские причинно-следственные связи основ платформы. И, чтоб было понятней, перейдем к ее физическому аспекту как данности.

Геополитические платформы – это большие значимые географические объекты, которые своей величиной предрасполагают к образованию больших государств. На них накапливается антропологический опыт человека, он при концентрации предрасполагает к дальнейшему единению в одно государство.

Углубляясь в историю, можно увидеть множество примеров образования и распада государств на одних и тех же географических платформах. Долина Нила стала платформой для многих образований Египта во времени. Здесь произошла концентрация населения на узком плодородном месте вдоль реки, которая сформировала концентрированную культуру, превратившуюся в государство Древний Египет. Греция с ее изрезанными береговыми линиями и гористой местностью стала платформой для культурного преображения в Древнюю Грецию и города-полисы, раскинувшиеся по всей Средиземноморской акватории. В таких процессах играет роль место или география, климат, а далее население и его концентрация, возможности этого места с точки зрения баланса ресурсов и населения, коммуникаций. Италия, населенная различными племенами, стала платформой для их объединения в Римское государство. То есть племена объединяются в этносы, а этносы в народы, исходя из возможностей платформы. Так как люди не живут в море, то это понятие суши, и прежде всего касается сухопутных держав. Хотя морские державы также основаны на платформах, но важность платформы как суши более существенна для сухопутных государств. Соответственно, большие платформы для больших государств, а малые для малых.

С малыми всё просто, а вот большие платформы для больших государств требуют развитых внутренних коммуникаций. И, конечно же, не только географических, но и антропологических. Потому как центробежные, так и центростремительные силы действуют не только между, но в середине этих платформ. И чем больше платформа, тем сильнее эти силы.

Самый яркий пример – это образование и распад государств на самой большой такой платформе – территории Российской империи. Она многократно под разными названиями то объединялась, то распадалась на основе Дикой степи и лесной земледельческой зоны. И здесь, кроме географии и климата, играла главную роль концентрация населения и его антропологической общности. Китай как меньшая платформа, окруженная береговой линией, Тибетом и пустыней Гоби в относительно мягком климате, – это самая древняя большая платформа с древним и более или менее стабильным государством. То есть платформа – плоскость, окруженная какими-либо ограничителями. Каждое более или менее большое государство имеет платформу. У США это западное побережье с Великими равнинами, окруженное береговой линией и Кордильерами. У Индии – плато Декан с равнинами, упирающимися в Тибет и окруженное береговой линией Индийского океана. У Бразилии – Бразильское плоскогорье с долиной реки Амазонка, окруженное береговой линией океана и Андами. У Франции – Северо-Французская низменность с Центральным массивом, упирающимся в Альпы, на юге Пиренеи и далее береговую линию Атлантического океана. И Французская платформа – это крайняя западная часть гигантской Евразийской платформы, уходящей далеко на восток с сужением по линии Альпы – Бельгия, где и происходили множественные конфликты в истории, образовав там границу между Германией и Францией.

Чем больше платформа, тем сильнее центробежные и центростремительные силы в образованных на них государствах. Ранее упоминаемые опоры государств обычно служат и их ограничителями, хотя не всегда. Кордильеры для США – это одна из опор как для западного побережья, так и для восточного. А первичной опорой в самом начале государственной истории США были Аппалачи. Самыми важными с геополитической точки зрения для больших государств являются платформы с концентрацией населения и набираемой для единения антропологической мощью. Из-за больших платформ большие государства Евразии, большего материка, априори являются сухопутными. Потому как основные усилия они затрачивают прежде всего на преодоление центробежных сил, а далее, для дальнейшей морской экспансии уже в прошедшем историческом процессе, им уже этих сил не хватало. И только тут мы подходим к Бисмарку.

Именно звезда Бисмарка позволяет понять все вышесказанное. Потому как ранее было слишком мало информации из-за ее размытости в глубинах истории. Франция – это первое большое сухопутное государство и наглядное для Нового времени, то есть после эпохи географических открытий, Ренессанса и появления национализма и прочих политологических теорий. Конечно же, Россия тоже может быть примером, но ее пример будет крайне размыт с точки зрения аргументации, потому как она слишком велика, по сравнению с Францией, нестабильна из-за этой величины и слишком древняя с точки зрения смен государств на ее территории. Размытая аргументация будет из-за того, что возникнет вопрос, какую именно «Россию» имеют в виду? Скифов, сарматов, готов, Киевскую Русь, Орду, Московию, Российскую империю, СССР или современную Россию? И этот же вопрос демонстрирует, сколько раз собиралась и распадалась эта территория под влиянием геополитического фактора платформы, центробежных и центростремительных сил. И, естественно, что время России как самой большой в мире геополитической платформы еще не наступило. Потому как эта геополитическая платформа еще не набрала необходимой концентрации населения с достаточной антропологией. Но это обязательно случится. И этому подтверждение многократный распад и новое образование государства на этой платформе, причем с каждым разом государство на этой платформе становится все более и более стабильным, формируя все более и более объединящую как антропологию, так и политологию. Но вернемся к Франции и Германии.

Национализм и Наполеон продемонстрировали миру мощь подъема единого народа, прогулявшись вихрем по Европе. До наполеоновских войн национализм не был известен в континентальной Европе. Внешнеполитические, идеологические мысли людей крутились вокруг религии и сюзерена-правителя. Этому есть простое объяснение.

Низкий уровень образования у элит и почти полное его отсутствие у основной массы простых людей. Банально: люди не умели читать, а географические карты были доступны лишь тем из элит, кто интересовался войнами, захватами, а позже и мореплаванием. С появлением книгопечатания (1445) уровень грамотности постепенно начал увеличиваться. Очень постепенно, так как основной массе крестьянства (а она была подавляющим большинством) было, грубо скажем, не до этого. В той же самой Российской империи еще в 1917 году было до 80 % людей, которые и читать не умели. Такое же состояние было и в других странах. Естественно, на это влиял геополитической фактор морской парадигмы – скорость обмена информации в портах и затрудненность обмена на просторах суши. Соответственно, географические карты, грамотность, обмен информацией следовали тоже за портами и в столицах у элит. Неграмотным тяжело себя идентифицировать на карте, потому как массы неграмотного крестьянства и простых людей далеко не путешествовали, а были водимыми по войнам и походам своими сюзеренами. Поэтому внешнеполитические взгляды, если так возможно сказать, у 99 % населения сосредотачивались вокруг религии и сюзерена. Если упрощенно, то разделение шло по конфессиональному признаку: христиане, иудеи, «басурмане», «неверные» или по принципу принадлежности к сюзерену. Ты «чьих» будешь? Геополитический фактор, появление книг, а позже массово и карт породили идентификацию конкретного человека на местности. Человек начал осознавать, что на этой местности говорят так, едят то, верят в это, и самое главное: мог провести грязным ногтем по карте и показать примерную границу. Что человек больше всего любит? То, что он больше всего знает! Себя, детей, семью, свои увлечения, местность, где вырос. Так появилось осознание своей родины, которую можно увидеть на карте. И любовь к этой родине как к своей стала политическим национализмом. Здесь всё мне дорого, здесь все, кого я люблю, здесь все похожи, все мой народ, моя нация – и она превыше всего. Потому как там, за границей, на карте уже другое. Национализм. Где он родился, исходя из выше прочитанного о геополитике и доминировании морской парадигмы? Конечно же, в Англии с ее самыми большими коммуникативными связями в тот момент. Изначально национализм зародился в небольшой Англии во второй половине XVII – начала XVIII веков в противостоянии католиков и протестантов с переходом их к национальной идентификации. Английское большинство было протестантами (вспомним Генриха VIII), а ирландское – католиками. Англия уже была морской державой, и все прекрасно знали, где, кто находился на британских островах, как с картами, так и без карт. Потом национализм медленно перекочевал во Францию и уже более или менее массово распространился к Французской революции с идеями той же Английской революции. Появилась нация французов. На основе любви к родной Франции Наполеон прошелся вихрем по всей Европе, распространяя идеи Французской революции, одной из которых и самых понятной для масс был национализм. Немцы под властью французов, итальянцы под властью французов, испанцы под властью французов, поляки под властью французов, русские под властью французов, все народы, очутившиеся под властью французов, задумались о себе, почитали, посмотрели карты. Так национализм распространился по Европе и усваивался ей согласно геополитическим принципам – изоляции и коммуникации. Так, в Украине, которая была частью Российской империи, да и в самой империи, национализм массово был осознан лишь к концу XIX века – влияют просторы. Понадобилось около 70 лет, чтобы идеи в тех условиях пришли сюда. Наполеон пал, потому как это изначально было заложено геополитикой, но национализм, который он «разнес» по Европе с остальными идеями, остался и начал зреть. Немцы начали ощущать себя нацией. Но, глядя на карту, они видели множество мелких государств. Наполеон принес с собой не только национализм, но также идеи свободы, равенства и братства Французской революции, различные «эмансипации», которые подымают население и заставляют его задавать неприятные вопросы многовековой элите. Напомню читателю, что мы рассматриваем геополитику и не более. Так вот, в Германии создались условия для объединения. И взошла звезда Бисмарка. Через полстолетия после появления Наполеона.

Если вы посмотрите на карту Европы, то увидите, что Европа разделена линией гор: Альпами и Карпатами. Эта линия делит Европу на части, и вокруг этих гор до береговой линии образованы государства. Горы и береговая линия являются их опорами. В северной части континентальной Европы проходит геополитическая платформа, которая разделена на Польшу, Германию и замыкающую выход к Атлантике Францию, упирающуюся в Пиренеи. В постримском мире в средние века Карл Великий пытался объединить платформы по разные стороны гор в одно государство – Священную Римскую империю. Галлия, примерно нынешняя Франция, до этого была частью Римской империи (о которой позже). А население и его культурность в эпоху сухопутной парадигмы (до XV века) распространялось от Италии, Галлии, вокруг Альп, в Германию и далее в Польшу. Карл Великий создал Священную Римскую империю, но фактически не дошел, не закрепил ее границы по краям геополитической платформы на береговой линии Атлантики. Потом де-факто империя с переменным успехом распадалась, образовывая многочисленные мелкие государства, возглавляемые потомками элиты Карла. То есть здесь сыграл фактор величины платформы и недостаточного ее населения и идентичности антропологии. Но постепенно Франция под влиянием географии собралась в одно государство, закрепившись при Людовике XIV и преобразовавшись при Наполеоне. Польша, расположенная на сужении между Карпатами с Балтикой и остальной громадной равниной до Урала, развивала экспансию на восток и пыталась «переварить» Великое княжество Литовское, хотя в ней также происходили процессы борьбы центробежных и центростремительных сил, которые ее и погубили к концу XVIII века. Германия стояла разрозненной, но поглощала баронства, курфюршества и прочие феодальные образования более крупными. То есть и здесь происходили процессы борьбы центробежных и центростремительных сил. Но такой геополитической силы, какой была для Польши Российская империя, поглотившая ее в XVIII веке, против даже разрозненной Германии не было. Речь Посполитая была для нее буфером. Германия варилась в собственном соку, лишь пытаясь продвинутся вдоль береговой линии на Балтику в своем «Дранг нах Остен», естественным движением по платформе в сторону меньшей концентрации населения. Захвативший временно Германию Наполеон разбудил ее национализмом. А Бисмарк объединил ее. Как?

Бисмарк первый в истории больших сухопутных государств объединил геополитический фактор с усилением центростремительного процесса. Первый с точки зрения Новой истории и фиксации исторических источников. Можно сказать, что такие процессы были и в других странах вроде России или той же Наполеоновской Франции. Но, как говорилось выше, они будут размыты с точки зрения аргументации. Та же Франция досталась Наполеону уже почти целостной и была объединена на основе исключительно предрасполагающего геополитического фактора платформы и ведения боевых действий сюзеренами вроде Людовика XIV. В бисмарковской Германии четко видно объединение геополитического фактора политической идеей, оборотной стороной которой стала центростремительная сила. Бисмарк использовал национализм как центростремительную силу для объединения Германии на геополитической платформе. Мало того, четко просматривается то, что там, где геополитический фактор противостоял ему, это объединение не произошло. Австрия, тоже немецкая страна, не вошла в союз. Почему? Потому что находится в горной местности, а сопротивление центробежных сил (в данном случае местных элит) в горах всегда усиливается. Там воевать тяжелее и специфичнее. И контролировать завоеванное тяжелее. Ведь горы – это опора.