— Ага, кушая фрукты, купаясь и загорая.

— Ну нет, Алин, — покачал я головой. — Такая жизнь не по мне. Разлагаться — удел мертвых, а живым шевелиться нужно. Жизнь-то в движении.

— Фи как грубо, — буркнула она.

Я не стал раскручивать эту тему дальше, хоть мне и было, что сказать. Например, что сейчас десять миллионов для меня — мало. Как, полагаю, и шестьсот. В этом мире… нет, в моем случае во всех мирах, деньги — это власть. А власть — это сила. Полоумные идиоты хотят принести меня в жертву. Кто гарантирует, что когда я разделаюсь с этой проблемой, по мою душонку не придет следующая? А вдруг она будет сильнее? Вдруг сразу несколько проблем обрушатся на мою голову? Таких, что слабому с ними не справиться?

Именно поэтому я не могу позволить себе медлить. Чтобы жить, я должен возвыситься!

Но дело не только в этом. Сейчас, как никогда раньше, я ощущаю внутреннюю потребность быть лучше всех! Быть первым номером! Должно быть это и значит быть представителем Старшей Расы!

Король Голлеи уже в шестой раз по кругу обошел крохотный молельный зал монаршей часовенки и остановился перед барельефом с ликом Создателя. Его величество поморщился и обреченно покачал головой.

Он не знал, чего ждать. Этой ночью король вновь слышал зов Создателя. Создатель велел явиться сюда, видимо на сей раз Он хочет говорит лично.

Это-то и тревожило короля Эдгейта VIII. Создатель редко хвалил. Все аудиенции с Ним заканчивались в лучшем случае нервотрепкой. Что стряслось на сей раз? Неужели Создателю не дают покоя эти южане-еретики, поклоняющиеся демону?

Поглаживая окладистую бороду, его Величество вновь заложил круг по залу и снова замер напротив барельефа. В этот момент слева возник вытянутый, похожий на каплю расплавленного серебра, овал. А через миг показалась голова оленя с ветвистыми рогами.

Едва увидев фамильяра Создателя, король упал на колени, коснувшись пола лбом. В таком положении он видел лишь щетки копыт сохатого. Вставать без разрешения боялся.

— Создатель, рад видеть тебя, — залепетал его Величество.

— Эдгейт, встань. Я не в духе, — услышал он металлический голос и мигом поднялся во весь рост. — На меня смотри, — велел Мадтеон Вязий. — Так-то лучше.

На огромном гордом олене в расшитом жабьими наростами седле восседал Владетель всего континента. Высокий, стройный, в лазоревом кафтане с золотыми узорами, он одновременно внушал страх и благоговение. Король боялся истинного лика Создателя — желтоватая кожа и тощие губы могли бы принадлежать человеку, но бирюзового цвета волосы, зачесанные назад, да пара рожек на лбу, оба с большой палец, пугали. Как и глубокие кровавые порезы по два с каждой стороны лица, протянувшиеся от лба через веки к подбородку. Ну и сами глаза — неестественно синие, словно небо ясным днем.

— Приветствую вас, Владетель, — не сдержавшись, Эдгейт вновь поклонился. — Чем обязан вашему визиту?

— Я разочарован в тебе, — произнес Мадтеон так, что даже под горностаевой мантией спина короля покрылась мурашками, а тело прошиб озноб.

— Простите меня, Создатель! — Эдгейт вновь бухнулся на колени, склонив голову.

— Встань!!! — прогремел Вязий. — Пока я сам не поднял тебя! Встань и слушай! — велел он вмиг поднявшемуся последователю. — Меня оскорбили! Трижды! Мой вассал, которому я передал право собирать жабьи наросты на юге Голлеи, заметил, что деревья ободраны! Что это за произвол?!

— Я… я не знаю… — с трудом выдавил из себя Эдгейт.

— Зато я знаю! — рычал отшельник. — Округ Куинза тебе ни о чем не говорит?