– Другой раз кажется, что они нарисованы, – добавил Свимми.

Молчавший и явно чувствовавший себя неуверенно рядом с Гаем Ламар вдруг не выдержал и произнес, не к месту вспомнив Шака:

– То же самое говорил и Шак. Потрогает тень пальцем и повторяет – что за мазня! А потом еще добавит – не могли сотворить натурально? Или ваяли на скорую руку? Мы ничего не понимали, да он и не объяснял.

– Тоби, ну а ты уже нашел всему объяснение? Я частенько вспоминал твою теорию об ошибках восприятия.

– Она уже в прошлом. Сейчас я все чаще вспоминаю созданный мною компьютерный мир. Многих персонажей я до сих пор помню по именам. Теперь у меня такое ощущение, что я поменялся с ними местами.

– Я не компьютерный человечек, – недовольно возразил Гай. – Мне так больше нравятся твои рассуждения о промытых мозгах. Ну подумай сам – людей вон сколько, и они куда посложнее твоих игрушечных. Попробуй уследи за всеми.

Его наивность вызвала у Тобиаса снисходительную улыбку.

– Потрясающе слушать переписчика, когда он рассуждает о компьютерах. Гай, наш правительственный компьютер оперировал миллиардами бит, и представь, он умудрялся управляться с каждым из них. Так это всего лишь компьютер! А с кем имеем дело мы, даже представить страшно.

– С Богом! – тут же отреагировал Святоша Джо. – Я вам вбивал это в ваши пустые головы, когда мы еще ждали баржу и воняли на берегу дохлыми рыбами! Это им сотворенное чудо!

Тобиас отмахнулся от Святоши, как от навязчивой мухи.

– Я не это имел ввиду. Хотя… – он растерянно развел руками. – Как знать, и какой смысл вкладывать в это слово. Кто-то представляет Бога обычным человеком, кто-то шестируким Шивой. Но чтобы понять, каков он в действительности, нам не хватает ни мозгов, ни воображения. Мне тут вспомнился случай. Заглянул я как-то по соседству в кластер опытов и изысканий. Заходили мы к ним посмотреть на последнюю выжившую обезьяну. Она сидела в клетке в полной темноте, а когда ее кормили, то включали свет, вырабатывая рефлекс. А я тогда подумал – как это все представляется обезьяне? Тьма, затем свет, и из ниоткуда появляется банан! Для нее это тоже было чудо. Ничего не напоминает?

Тень от двери вздрогнула, а вместе с ней вздрогнул и Гай. В этом застывшем мире теней ее движение показалось пугающе неуместным. Из-за двери выглянул Вольф и, рассмотрев в лунном свете лицо Тобиаса, ткнул пальцем вниз и, обращаясь только к нему, взволнованно произнес:

– Он не появился!

– Кто?! – не понял Гай.

Но для остальных в его словах загадки не было. Святоша вскочил и, нервно подобрав рясу, перекрестился, потом подогнул ноги и снова рухнул на палубу. Дрэд испуганно повис у него на руке. Свимми посмотрел на Тобиаса, затем на Вольфа и попятился, будто тот оказался как раз тем, о ком говорил.

– Наш немногословный Вольф говорит об Ульрихе, – пояснил Тоби. – Может, ты его не заметил?

– Меня должен был сменить Свимми. Я ждал на трапе, когда появится Ульрих, чтобы позвать Свимми и идти спать. Хотя Ульрих мне не нужен, потому что я и так знаю, когда смена. Смена – это когда луна станет точно над головой. Но луна уже ушла за рубку, а он так и не появился. Я подумал, что тебе это будет интересно узнать.

– Вы так разволновались оттого, что не явился призрак? – удивился Гай. – Обычно происходит наоборот.

– Одни перемены обязательно несут за собой другие перемены, – ответил Тобиас. – Ульрих появлялся всегда в одно и то же время, в одном и том же месте, повторяя одни и те же слова. Он был частью нашего маленького мира. Его постоянством. Мы к нему привыкли. А теперь пошло что-то не так. Оттого и волнение. Не появившийся Ульрих – это все? Или нам ждать чего-то еще? Теперь ты понял?

– Понял! – съехидничал Гай. – Вы заскучали по призраку. Вокруг моего холма тоже разгуливал тарбозавр. Все хотел застать меня врасплох. Кончилось это тем, что в конце концов я сам его убил. А потом мне его тоже не хватало.