Два дня лил дождь. Мужичок обе тушки заячьих уж освежевал да в имеющейся в доме старой посуде в дождевой воде приготовил. Девочка жадно ела, но по многу он ей не давал, кишки ее берег.

На третий день вышло солнце. Связав из одеяла какие-ни-какие лапти для Маши, повел дядька ее в деревню свою.

Думали там, что с девкой полоумной делать, и ничего не придумали. Никто за нее браться не хотел. А мужику жалко девочку было, один он жил, да себе оставлять все же не решался – странная она была.

Благо, бабка одна посоветовала ему отвести больную девочку туда, где ведьмы живут. Мол, они странных любят, примут. А, коли не примут, то не особо-то и жалко – все равно толку с нее не вышло бы.

И мужик повел. Старые валенки нашел на нее, тулуп у соседей дряхлый взял, платков, от мамки что оставались, намотал на девчушку. И повел.

Дня три шли они, пока посреди лесу их дивчина не встретила. Молодая, красивая, глаза карие…

– Чего тебе? – спросила она. Огляделся дядька по сторонам, никого не было. Откуда она взялась-то?

– Я тут это… – стал он заикаться, крепче держа девочку за руку.

– Ведьм ищешь? – спросила та прямо.

– Ага, – удивился мужик, – ищу.

– Кого ж ты к нам привел?

Сглотнул слюну дядька, когда услышал слово «нам».

– Так вот, – ответил он, – полоумная… В лесу нашел. Посоветовали к вам… Я как ее нашел, думал, не выживет… Она, видать, долго сама в лесу жила. Не знаю, даже, чем и кормилась там…

– Ты правильно сделал, – улыбнулась молодая женщина, – правильно, что привел ее сюда. Подведи, не бойся.

Дядька подвел девочку и протянул бумажку.

– Я читать умею, обучен… это при ней было.

– «Ребенок-дебил…»

– Да, так оно и есть, полоумная, – подтвердил мужик.

Женщина молодая присела перед девочкой, погладила ее по головке и уставилась на нее пристально. Дядька назад попятился: глаза у молодухи той до того страшными сделались, что душа у него в пятки ушла. Но собака, что рядом была, не зарычала, тихо стояла, наблюдала внимательно.

– Да ты у нас никак ласточка, правда, Марусь? – произнесла женщина. – Перевертыш… От того и полоумной тебя прозвали… Не такая ты, верно?