Не думаю, чтобы православный христианин мог сделать какое-нибудь возражение на подобный аргумент (очевидно, повествователь жестоко завирается: он не мог быть свидетелем невозможной небывальщины и баснословит с чужого голоса других иностранцев-сказочников. — Д. Р.)…

Далее Казанова рассказывает не совсем правдоподобную, по обстановке, историю о том, как с содействием Зиновьева он купил себе за сто рублей тринадцатилетнюю девочку у ее родного отца. Он называет ее Заирой:

…Прогуливаясь близ Бкатерингофа вместе с Зиновьевым, мы встретили очень молоденькую, еще неразвившуюся девушку, поразительно-хорошенькую, но дико-застенчивую; при нашем приближении она бросилась бежать; а мы по ее следам вошли в избушку, куда она скрылась и где мы нашли ее отца со всей семьей. Девочка спряталась в углу и глядела на нас с тоскливым выражением испуга, как горлица, попадающая на зуб волку.

Зиновьев вступил в разговор с отцом ее. Сколько я понял, речь шла о девочке, потому что она, по знаку своего отца, послушно подошла к нам. Через четверть часа мы вышли из хижины, подарив несколько рублей детям. Тут Зиновьев мне сказал, что он предложил хозяину купить у него дочь себе в служанки, на что тот согласился.

— Сколько же он хочет за это сокровище?

— Цену непомерную: сто рублей… Вы видите, что тут ничего не поделаешь.

— Как ничего не поделаешь? Да это просто даром!

— Так, значит, вы не прочь дать сто рублей за девочку?

— Еще бы. Только согласится ли она следовать за мной и принадлежать мне?

— Она обязана будет, как только поступит в ваше владение, и если рассудок не вразумит ее, то вы в полном праве пустить в ход палку.

— Следовательно, несмотря на ее нежелание, я могу заставить ее быть при себе, сколько мне угодно?

— Без всякого сомнения, — по крайней мере, покуда она не возвратит назад сто рублей.

— Если я ее возьму, какое жалованье должен ей давать?

— Ни полушки: только кормить ее да отпускать, по субботам, в баню, а по воскресеньям — в церковь.

— При окончательном выезде моем из Петербурга дозволено ли мне будет увезти ее с собой?

— Да, только нужно получить на это разрешение, со взносом денежного обеспечения, ибо эта девушка, прежде чем она раба ваша — есть царская.

— Вот и все, о чем я хотел знать. Теперь угодно вам будет взять на себя труд договориться о сделке с ее отцом.

— Хоть сейчас, коли хотите, — и вздумай вы набрать себе целый гарем, так стоит лишь молвить одно слово; в красивых девушках недостатка здесь нет.

…На другой день утром мы с Зиновьевым опять направились туда; я отдал своему спутнику сто рублей, и мы вошли в избу. Предложение, которое от моего имени заявил хозяину Зиновьев, привело доброго человека в немой восторг и удивление. Он стал на колена и сотворил молитву святому Николаю, потом дал благословение дочке и сказал ей несколько слов на ухо; девочка, посмотрев на меня с улыбкой, проговорила: «Охотно»…

Зиновьев выложил сто рублей на стол; отец взял их и передал дочери, которая тотчас вручила деньги своей матери. Покупной договор был подписан всеми присутствовавшими; мои слуга и кучер вместо рукоприкладства поставили на акте кресты, после чего я посадил в карету свою покупку, одетую в грубое сукно, без чулок и рубашки.