Тем более что через несколько минут Копенкин сообщил, что пора немного набрать высоту, поскольку близился выход в расчетную точку пуска ракет – они были уже над Мекленбургской бухтой.

До того момента они шли в основном на автопилоте и ничего не опасались, поскольку предупреждений о возможных действиях вражеской ПВО не поступало.

Ракетоносцы немного набрали высоту и минут через пятнадцать вышли в ту самую расчетную точку для пуска.

– Подтверждаю захват целей! – сообщил штурман с некоторым удовлетворением.

– Понял тебя, – ответил Ильин и запросил машины своей эскадрильи. Слава богу, все видели цели и устойчиво подсвечивали их своими бортовыми РЛС, а ракеты вроде бы были исправны. Через полминуты голос Криворучко в наушниках подтвердил готовность к пуску первой эскадрильи. Далекое начальство, услышав об их готовности, казалось, задумалось. Но, как оказалось, ненадолго.

Менее чем через минуту знакомый глуховатый голос с командного пункта наконец приказал:

– «Большие» – пуск!

– Всем – пуск! – повторил Ильин на случай, если кто не услышал.

Копенкин нажал кнопку, машину сильно тряхнуло, и облегченный ракетоносец резко полез вверх – почти шеститонная (500 кг чистой взрывчатки) одиннадцатиметровая дура ракеты «Х-22», она же по натовской классификации AS-4 «Kitchen», пошла к заветной цели. Говорили, что новый «Ту-22М» несет аж две таких ракеты, но пока его в строевых частях мало кто видел…

– «Рыбка» сошла нормально, – доложил удовлетворенный Копенкин.

Из пилотской кабины было видно, как обычно, мало что – практически только сероватый инверсионный след набирающей высоту ракеты. Еще несколько минут самолеты шли прежним курсом, для гарантии подсвечивая цели бортовыми радарами, а потом последовал категорический приказ поворачивать оглобли.

Ракеты уже должны были захватить цели и ложились на боевой курс, начиная пикировать…

Ракетоносцы развернулись и с набором высоты легли на обратный курс.

В этот момент в наушниках возник голос с КП:

– Всем «Большим» быть внимательнее, не исключено появление истребителей противника.

За весь вылет это было первое обстоятельство, указывающее на то, что вокруг происходит нечто вроде войны. Ильин продублировал команду, понимая, что начинает чувствовать себя несколько неуютно.

Со стороны командного пункта это была чистой воды предосторожность, которая в данном случае оказалась излишней.

Дело в том, что к этому моменту по военным объектам на территории ФРГ уже несколько часов работали самолеты советской фронтовой авиации. И неожиданно проспавшая этот первый удар натовская ПВО сейчас была занята прямо-таки по самое не могу. Она пыталась отражать продолжающиеся удары, что, при отсутствии четких приказов, свежих разведданных и собственных потерях, было само по себе непросто. Уцелевшие наземные средства ПВО надо было в лучшем случае пополнять и срочно передислоцировать, лихорадочно оборудуя запасные позиции для ЗРК и вводя в действие резервные РЛС. Перехватчики и прочую фронтовую авиацию тоже требовалось оперативно рассредоточить с переменой мест базирования, при непременном и срочном развертывании службы авианаводчиков.

Поэтому уцелевшие бундесверовские РЛС, развернутые в районе Шлезвиг-Гольштейна (многие из которых уже подверглись авиаударам или еще не возобновили работу после воздействия электромагнитного импульса от двух недавних ядерных взрывов), хоть и засекли подход на большой высоте группы скоростных воздушных целей, не сумели их точно идентифицировать, тем более что ракетоносцы и не входили в воздушное пространство ФРГ.

Сами экипажи «Ту-22К» видели на радарах какие-то далекие отметки, но, как оказалось, догнать их никто так и не попытался. Конечно, после пуска ракет ВВС ФРГ подняли-таки вдогонку ракетоносцам четыре «Фантома», но они были встречены шестеркой «МиГ-23МЛ». В итоге стороны разошлись, потеряв по самолету, а «тушки» спокойно ушли восвояси. Даже возможности сопровождавшего ракетоносцы постановщика помех оказались не задействованы.