Можно найти бедного, но талантливого управляющего, можно выяснить, был ли среди друзей отца хоть один сносный человек, можно подыскать достойного муллу и якобы пожертвовать… Нет, нет и… А вот последнее возможно, даже жаль, что это против моих убеждений, которые я как обычно могу засунуть куда подальше. Прелести жизни в теократическом государстве. И нет, я не презираю религию своей страны или религию как таковую, я всего лишь сказал, что это против моих убеждений. Мусульманство, христианство, буддизм, шаманизм, атеизм, агностицизм и прочие религиозные концепции — им не найдётся места в моей голове, и всяких, кому есть дело до моего мнения об этом, априори мой враг. То есть вся страна. Брата и сестёр прощаю, выросли вместе, всё-таки.
И каким же образом такому прелестному, воспитанному по всем традициям, наполненному энтузиазмом мужчине, как я, досталось в наследство одно из крупнейших предприятий по добыче драгметаллов? «У тебя есть деловая хватка», говорил отец, «ты способен принимать смелые и неожиданные решения», говорил он, «ты умён и упорен». Моя деловая хватка — циничная беспринципность. Мои смелые и неожиданные решения — следствие больной фантазии. Мои ум и упорство — с малых лет приходилось вертеться, чтобы не свихнуться в этом дурдоме. А в итоге всё закончилось тем, что, совершив первое в жизни убийство, я не почувствовал ничего.
Думаешь, это я убил отца? Нет, я убил не его. Знаешь, можно соблюдать все правила и при этом оставаться последней мразью. О, как он старался убедить меня в том, что мой отец на самом деле нечестивый, что отец не считается с общепринятыми порядками, что отец недостойный член нашей семьи и что всё сделано правильно, по совести. Мы ведь оба прекрасно знали, что дело не в отце, а в том, чем он владеет согласно последней воле деда. Слушать дядю было одно удовольствие, я искренне наслаждался его словами. Я закончил всё одним ударом. После, сжигая его труп, я искренне сожалел о содеянном. Такой вот парадокс. Если ты скажешь, что месть отравляет душу… Я искренне наслаждался и искренне сожалел, потому что убийство — это не месть. Убийство — это банальное устранение. Если бы я знал это сразу, то ни за что бы не закончил всё одним ударом. Больная фантазия — имеется в наличии.
Почему я обо всём этом думаю? Потому что сегодня был крайне паршивый день. Но я уже получил еженедельную психологическую помощь, освежился в контрастном душе, запасся едой, набил утробу своего бесшумного любимчика прохладительными напитками, заперся в «чулане под лестницей» и намереваюсь покинуть этот мир. Часов на тридцать+/-. Меня никто не побеспокоит. Знаешь, чем хорошо уволить первого, кто позвонит тебе в законный выходной? Всем!
А теперь настало время молитвы.
О, паршивый день. Ты не принёс мне ни горя, ни радости. Ты был настолько паршив, что любое богатство на фоне таких дней, как ты, покажется бедностью. Я надеюсь не вспомнить тебя ни в болезни, ни в здравии. О, паршивый день, благодарю тебя за то, что ты выбрал для себя дату выхода игры, которую я ждал полгода, потому что кнопка «пуск» навеки разлучит нас. Пароль.
Параграф 02: у этого тела есть имя
Девушка выполнила бросок в лучших бейсбольных традициях, смартфон был успешно поглощён черневшей даже в этом полумраке воронкой. Словно только и дожидавшаяся этого воронка начала сворачиваться, и уменьшалась до тех пор, пока с треском не захлопнулась, исторгнув напоследок целое облако серого пепла.
Удар хрупкой девичьей ножки разбил на осколки грозное на вид дробящее оружие. Из осколков заструился дым трёх цветов: красного, синего и жёлтого.
Очередной удар по ещё одной булаве привёл к тому же результату. Только теперь цветов в клубах дыма было четыре, помимо уже имевшихся красного и жёлтого, появились чёрные и белые тона.